Скоро уже, подумала она, скоро мы все узнаем.
Было без пяти минут девять, когда она услышала, как кто-то постучал во входную дверь. Луиза вздрогнула и быстро пошла открывать. Даже поворачивая ручку двери, она непрестанно думала о жемчужинах. Высокая нарядная дверь в георгианском стиле неторопливо растворилась. В переднюю ворвался закатный солнечный свет — и вместе с ним внутрь скользнула высокая темная фигура. Это был Грэгори Коплин собственной персоной.
Луиза улыбнулась ему не сразу — сказалось нервное напряжение, которое никак не оставляло ее. Затем она отступила на шаг и поманила Грэгори рукой.
— Входите же, Грэг… Я рада, что вы смогли приехать раньше, чем мы оба предполагали.
Она протянула ему руку.
— Надеюсь, я приехал в удобное для вас время? Ее миниатюрная ладошка утонула в его ручище.
Это трудно было назвать рукопожатием, но и не было лаской. Впрочем, подобным образом Грэг поступал и раньше. Видимо, речь шла о способе физического контакта, который он считал наиболее приемлемым. Как всегда, из-под мохнатых бровей поблескивали его темные глаза. Он смотрел на Луизу не отрываясь. Его взгляд выражал беспокойство, волнение, едва сдерживаемые вопросы, которые накопились в его душе за три долгих года.
Он волновался из-за своего жемчуга, подумала Луиза, а вслух сказала:
— Время самое подходящее.
Он хотел отпустить ее руку, но Луиза его остановила. Ей вдруг захотелось немедленно сделать то, что могло обождать еще несколько минут. Осторожным движением она пересыпала черные жемчужины из своей руки в его ладонь. Затем слегка сжала кончики его пальцев так, что они сомкнулись. Теперь жемчужины были в кулаке у Грэга и, значит, ей больше не принадлежали.
— Их давно следовало вернуть вам, — мягко сказала она.
— Я от вас этого не требовал, — смущенно и с некоторой досадой ответил Грэгори.
— Да, я об этом знаю и не хотела с вами спорить. Но я твердо решила рано или поздно вернуть их вам. Вы уже расплатились со мной за проделанную работу. Иметь в доме такой жемчуг в течение трех лет — это уже своего рода оплата. — Луиза улыбнулась и решительно отступила на шаг. — Мне кажется, нам удобнее будет поговорить в библиотеке. Могу предложить бренди…
— В этом нет необходимости.
Грэг взглянул на жемчужины, затем опустил их в карман. Он обвел глазами зал и лестницу.
— У вас красивый дом, — заметил он.
— С ним слишком много хлопот… Вы прилетели на самолете?
— Да, сегодня днем.
— Ну вот, вы здесь наконец, а я не знаю, с чего начать, — сказала Луиза, скрывая замешательство коротким смешком. — За три года у меня накопилось много наблюдений — целая записная книжка. Но она осталась в лаборатории. Я могу принести ее попозже, если хотите. Дело в том, что я узнала о вашем приезде всего час назад… Я тщательно контролировала ход эксперимента и писала вам об этом. Но в письмах всего не напишешь…
Луиза коротко пересказала Грэгори о всех перипетиях, связанных с осуществлением его эксперимента. Ядрышко, которое вводилось в раковину жемчужницы, имело диаметр точно семь миллиметров… Затем туда впрыскивалась его питательная смесь. Для проведения опытов Луиза отбирала лишь молодые жемчужницы, причем только недавно отловленные.
— Кроме того, я ввела ядрышки такому же количеству жемчужниц, которые не получали вашего питания. Это была, так сказать, контрольная, группа…
Грэг слушал и улыбался, и это постепенно начало лишать Луизу уверенности в себе. Когда она наконец закончила свой отчет, их глаза встретились. Неожиданно для них обоих между ними словно бы проскочил электрический разряд…
— Луиза, — начал Грэгори, — я обратился к вам потому, что не обладаю в этой области необходимыми знаниями. Вы мастер своего дела, и потому я не намерен задавать вам лишних вопросов. Не сомневаюсь в правильности ваших решений, а потому бессмысленно подвергать вас какой-либо проверке.
— Я в точности фиксировала все, что делала. Вы можете ознакомиться со всеми этими записями…
Грэг покачал головой.
— С самого начала мы приняли мудрое решение: в нашем эксперименте не будут участвовать юристы или какие-либо третьи лица. Кроме того, три года назад я четко объяснил вам, что мой интерес в проведении этого эксперимента не связан с деньгами. Я стремился лишь к тому, чтобы отдать моральный долг человеку, которого я необыкновенно ценил. Это было сделано, как вы уже знаете, из любви к уже ушедшему в мир иной моему деду. При этом я никогда не был уверен, что предложенная им питательная смесь даст реальные результаты. Вы, вероятно, тоже на это особенно не рассчитывали?