Итак — Стена. Впервые люди решили отгородиться от других людей в таком масштабе, навсегда. Как часто бывает, к потребности подоспело и соответствующее изобретение: ученые создали стеллит, легированный стеклобетон необыкновенной прочности. Начиналась эпоха строительства стеллополисов, и Будущее не устояло перед соблазном раз и навсегда решить проблему Настоящего.
Так, под присмотром Службы, построили Стену, непреодолимую межу времени между Востоком и Западом, Будущим и Настоящим, задвинув последнее за стеллит и оставив его там, как тогда казалось, умирать и самоуничтожаться. С тех пор и прозвали стеллит камнем времени.
Экскурсанты перешли в следующий зал, служивший скорее богам пропаганды и воспитания, чем подлинной истории и науке. Торжество Будущего с его ответственной стэлсовой демократией над примитивной и продажной демократией Настоящего. Апофеоз, утверждение Будущего. Все размежевано, уравновешено. Все интересы сбалансированы или нейтрализованы. Все решают стэлсы и ресты. Пятнышко Черного квадрата — этой неизбежной социальной сточной ямы — не в счет.
Просмотр экспозиции седьмого дворца завершился выходом к величественной панораме Йозера Великого в лучах утреннего солнца под торжественную музыку.
Выложенные стеллитом над панорамой слова ненавязчиво подводили итог:
Будущее — венец истории!
Оглушенные музыкой и спектр-гидом, утомленные увиденным, молодые люди вышли из последнего дворца. И запросто бы свалились в котлован, вырытый для восьмого тысячелетия Службы, если бы тот не был столь тщательно отгорожен.
Заговорили они уже на центральной аллее старого парка, которая на этот раз была «дорогой с облаков» и вела вниз. Сзади их нагоняли школьники-экскурсанты. Смех, выкрики за спиной не умолкали. Звучали голоса детей Будущего, вдвойне счастливых тем, что они наконец вырвались из дурацких, кровавых, умерших веков прошлого, в которых их глуповатые предки столь яростно и бессмысленно убивали друг друга. На фоне белого кудрявого облака фигурки подростков были как нарисованные.
Говорила Линка. Она не торопилась и тщательно подбирала слова:
— Теперь я могу объяснить свой сюрприз и рассказать, зачем я тебя сюда привела. Помнишь, там, на крыше, я обещала поверить в джагри? И пока я смотрела в твои глаза — я верила. Я старалась. Извини. Ты должен меня понять, Бруно. Ты хороший, ты добрый, умный, ты мой друг, и поэтому я не хочу, чтобы над тобой смеялись, чтобы зря падал твой реет.
Приготовившись говорить неприятные вещи, девушка смотрела прямо перед собой. В лицо «умного, доброго» она не глядела. Напрасно.
— Я люблю Будущее, Бруно. Хорошо знаю историю Службы, силу Службы. Ты сам все сейчас видел! Службе семь тысяч лет, что ей какая-то там Стена? Она сама — Стена. Теперь — насчет перспектив Будущего. В конце концов, есть ученые, есть Пирамида, есть глобалыцики, Тор, есть специалисты, стеллитовые компании, которые несут ответственность за прочность Стены. Поверь, здесь есть кому защитить Будущее. А свои идеи оставь, они искалечат тебе всю жизнь, они здесь никому не…
Линка знала, слова ее обидны, но такой реакции все-таки не ожидала. Гримаса ненависти искорежила лицо ее «хорошего, доброго и умного» друга. Девушка никогда в жизни не видела истинного лица черного джагрина и по-настояшему испугалась. Линка почувствовала: сейчас случится что-то страшное, но реальность оказалась ужаснее, чем самые жуткие ее страхи и ожидания.
— Что с тобой, Бруно? Что…
Не дав Линке договорить, он зарычал, бросился на нее и со всей силой толкнул, вмял в ствол дерева. Затем выхватил сканфер, деревянно, как флюгер, развернулся и открыл огонь прямо по школьникам.
Гром выстрелов порвал Линкин мир на обрывки, словно бумажный рисунок.
Падающие дети. Гром, гром, гром. Окаменевшее лицо. Бегущий в сторону школьников и стреляющий на бегу Бруно. Крики ужаса. Сводящая с ума бойня. Гром. Гром. Гром. Ребенок, который тщетно пытается уползти от смерти на четвереньках.
Последний клочок рисунка. Потухающий проблеск сознания.
Синее небо. Белое облако. По нему разбросаны детские тельца. И Бруно ходит по облаку и в упор расстреливает лежащих детей.
Интерлюдия
НА БЕРЕГУ ВСЕЛЕННОЙ
Прибрежные, омытые временем скалы стояли стеной, заставляя задирать головы в зенит. Последняя серая махина осталась за кормой, потянулась светлая полоска речного песка. За ней виднелся лес, кривым клином вбитый в ущелье.
Лодка легко проскользнула между валунами, стук мотора оборвался, и от тишины зазвенело в ушах.
Первой не выдержала Татьяна: сбросила кроссовки, куртку, на мгновение застыла изваянием на самом носу лодки и с визгом полетела за борт. Размахивая поднятыми над поверхностью воды руками, она побрела к берегу, и вот уже шлепала босыми ногами вдоль мелкой волны, да так, что брызги летели в стороны.
— Смотрите, что я нашла! — замотала Татьяна над головой сжатым кулачком.
Одним рывком лодка была вытащена на песок, и кудрявый очкарик принялся из нее извлекать довольно толстую девицу. Второй парень — высокий, худощавый — подошел к Татьяне, но она не успела раскрыть ладонь и показать находку.
Тук-тук-тук.
Вся четверка дружно повернулась на далекий стук топора. Ракушка выпала из руки Татьяны, а полная девица с укоризной сказала:
— Альф, ты же говорил, что здесь никого не будет.
Тук-тук-тук. Напомнил о себе топор. Поправив очки, Альф только руками развел.
— Да-а, вот тебе и затерянный мир. Что делать будем, Стае? А может, там дятел стучит?
— Дятел, говоришь?
Высокий парень отвернулся и пошел к берегу, у самой воды присел на корточки и стал что-то изучать на песке. Вдруг он резко поднялся и принялся разглядывать амфитеатр высоких отвесных скал, замыкающих лес со стороны суши в неприступную каменную подкову.
Татьяна, Альф, толстушка — все с надеждой следили за товарищем. Молодым людям явно не улыбалась перспектива встретить чужаков в здешней глухомани.
Вернулся Стае озабоченным.
— Бухточка здесь одна-единственная, но никто не причаливал. А через эти скалы… только на вертолете.
Альф согласно кивнул и сказал:
— Да-а, лесорубы на вертолетах не летают. Может, военные? Охотники?
Он достал компас, посмотрел на него и принялся трясти.
— Черт, ничего не понимаю…
— Мы свою полянку и так найдем, — подмигнул Стае девчонкам.
— Не в этом дело — компас что-то барахлит, — насупился Альф.
Тук-тук-тук. Топор зазвучал вновь.
Солнце спряталось за облако. Первозданная, непривычная городскому уху тишина обступила ребят со всех сторон. На ветку села красногрудая зарянка. Крохотный страж чащи настороженно уставился на незваных гостей. Лес неприветливо зашумел, зароптал, ветерок ящеркой скользнул по траве.
Тук-тук-тук.
— Может быть, дальше поплывем? — спросила толстушка. — Мало ли кто там топором машет, в городе разное говорят.
— И отдать нашу полянку? Эх, и почему всегда возникают проблемы? Ну почему нельзя как в детстве у бабушки: выйти утром на крылечко, сорвать ягодку, потянуться, и впереди целый беззаботный день?
Татьяна сказала это, вроде бы ни к кому не обращаясь, и надула губки, а Стас уже вынимал вещи из лодки.
Вскоре на берегу никого не было. Только ветер раскачивал пустую ветку, на которой еще недавно сидела зарянка.
— Не нравится мне все это. Лучше бы поднялись по течению. — Толстушка говорила в спину Татьяны, поспевая за подружкой по лесной тропе, все круче забирающей в гору.
Тук-тук-тук. Топор звучал совсем близко.
— Ладно, Зинка, не съедят тебя, не вол…
Рявкнула музыка — это Стас врубил стереосистему, после чего поправил на спине тюк с палаткой и попер дальше вверх. Оставалось чуть-чуть. Поляна, которую третий год они считали своей, зеленела за редкими деревьями, через миг деревья остались за спиной, и тогда ребята увидели его…