— Но они себя от этого обезопасили, Рашке! Они изготовили себе маршевое предписание с девятью печатями с подписями пяти генералов!
— Ну, это мы еще посмотрим! Связаться с господином майором Петерсом, господин капитан? Он здесь комендант по боевым действиям, а пусть сначала покажутся здесь у нас те генералы, на которых он ссылается! Я считаю, что наш Петерс с удовольствием направит этих писарей в бой!
— Но зачем, Рашке? У вас что, нет чувства юмора? Посмотрите, как они удирают! Не хватает только песни «Так прекрасно быть солдатом».
— Мне тошно на них смотреть, господин капитан! Тогда чего же эти ребята переодеваются в солдат, и зачем тогда все это воинственное облачение, если они совершенно не собираются сражаться? Ведь они единственные, кто по своему состоянию здоровья способны на это!
— Вы тоже еще выглядите так, что за вас можно не беспокоиться, Рашке!
— Слава Богу! Если нужно, то и я еще кое-что могу, господин капитан! Ну, Адольфу следовало бы еще посмотреть, как здесь все будет! — Рашке, качая головой, возвращается снова к своему блиндажу.
Виссе, Куновски и Кремер не могут найти пристанища и вынуждены тесниться вместе с Рашке и двумя телефонистами в их блиндаже. Большинство бункеров, блиндажей и окопов переполнены людьми, которые смогли еще дотащиться сюда и не могут идти дальше.
У подполковника, который, словно привидение, бродит из бункера в бункер, не в порядке нервы. Он кричит:
— Что вы еще здесь делаете? Линия оставлена открытой! Это уже не управляемое и организованное сражение! Прекратить всяческое сопротивление! Неужели вы думаете, что мы позволим поставить себя к стенке из-за вашего сопротивления? Если в течение 5 минут вы не уйдете отсюда, то я прикажу танками очистить позиции!
— Господин подполковник, боевым комендантом по всему фронту от высоты 104 до 107 и вдоль Татарского вала, который еще находится в наших руках, является майор Петерс из резерва артиллерии сухопутных сил.
За участок, на котором находитесь вы, отвечаю я. Так что, у вас есть особое задание, господин подполковник?
— Задание, задание? — Подполковник сломлен. — Боже мой, это же уже конец, это давно нужно было закончить, а оно все не кончается! — отчаявшись, вопит он. — Эти трусливые свиньи, Иваны, почему они не положат всему этому конец? Чего они еще ждут?
— Почему Иваны, господин подполковник? — спрашивает Виссе.
— Ясно, они, только они! Потому что они так недоверчивы! Они боятся, что в последний момент Гитлер еще что-то предпримет против них. Я больше этого не выдержу. У меня совершенно испорчены нервы! — извиняется он и просит: — Можно мне остаться здесь на ночь? Другие бункера такие грязные и завшивленные!
Кроме карманов полных сигарет, из которых он достает и раздает их и жадно курит сам, одну за другой, у него ничего с собой нет.
— Куда господин подполковник собирается идти? — спрашивает его Виссе.
— Не знаю! Рассовал свои сигареты по карманам, повернулся и просто сбежал из Сталинграда!
— Из Сталинграда? Но ведь туда все бегут в поисках спасения! Ведь было объявлено, что это крепость и ее нужно защищать до прихода деблокирующей армии?! — удивляется Виссе.
— Немецкий Алькасар! Не так ли? — Подполковник в отчаянии смеется. — Пойдите и посмотрите, если хотите подохнуть жалкой смертью! Сталинград — крутящийся, бушующий омут смерти, который втягивает все, что в него попадает. Я пытаюсь избежать его. Сталинград это фабрика по выработке трупов, это склад трупов, сумасшедший дом, чумная пещера!
Что вам еще рассказать. Тысячи мародеров, как гнойное стадо и как насекомые, поселились в смертельной ране армии и, как гнойники, выступили на больном теле армии. Они населяют руины и подвалы Сталинграда.
Я человек, который идет по жизни с открытыми глазами, и это было самое ужасное, что я когда-либо видел. Они расселись на развалинах своего разбитого и опустошенного мира, потому что старый порядок, который уже стал недействительным, обескровлен и бьется в агонии между мертвецами и выброшенной военной техникой. Они считают эту кучу отбросов, которая осталась после всего, собственностью.
Вы бы только видели проходы к их пещерам. Дыра в стене развалин. Это убежище было прикрыто разорванным одеялом и грязной, покрытой пятнами крови, плащ-палаткой. Как они там обитают? Неописуемо! Я прошел через много таких укромных убежищ.
Так называемые мародеры и дезертиры относились, прежде всего, к невоюющей армии. Они, наконец, нашли для себя возможность нарушить солдатскую присягу. Это были люди, которые стали самостоятельными из ненависти, потому что их предали, и другие, которые стали самостоятельными из страха, что их бросят в бой с оружием в руках и там им придется погибнуть. Это были возмущенные люди, люди взбешенные и трусы!