— Абсолютно без утайки! — завершает майор объяснение Шерера, а Виссе вытаскивает свою руку из лапы майора слегка помятой.
Рукопожатие генерала, который только что подошел, обычное, едва ощутимое, слегка касающееся. Виссе обращает внимание на то, что, хотя он любезно и даже сердечно приветствует Шерера взмахом руки, рукопожатия между ними нет. Похоже, здесь это не принято. Или генерал таким образом подчеркивает, что он здесь главный и высший по званию?
Мундир, как и плоская, с красными полосами шапка генерала Татарану, изготовлен по английскому образцу из лучшего сукна.
«Да ведь это союзник из другого альянса, — первое впечатление Виссе, — а теперь он союзник наш? Не нелепость ли это? Может быть, теперь все члены прежних альянсов должны были бы быть союзниками если не Гитлера, то Германии и стоять вместе с нами на Волге, вместо того чтобы нападать на нас с тыла, в то время как мы защищаем здесь их сытую жизнь и их позиции в мире».
Но он с уважением смотрит на румынского генерала.
Тот сидит, несколько ссутулившись, кажется усталым, переработавшимся.
Лицо у него одряхлевшее, перерезано тревожными морщинами и потому он выглядит намного старше своих пятидесяти лет. Мощный череп. Завернутый в тогу, он мог бы быть римским императором.
Внимательно наблюдающие, видящие, казалось, насквозь глаза придают генералу что-то от хищного зверя.
Он завораживает. Человек, в котором от природы заложено повелевать и наслаждаться.
Его парализованная правая кисть бессильно висит и при всяком движении руки причиняет ему, судя по измученному выражению лица, сильные боли.
Как самый молодой Виссе ждет, пока сядут остальные, чтобы последним занять место на маленькой деревянной скамейке, отведенной ему и капитану Шереру.
Пока на стол несут с пылу с жару суп, генерал рассматривает Виссе. Похоже, что молодой обер-лейтенант ему нравится. В глазах генерала — расположение, в голосе — дружеский и искренний интерес. Он велит своему адъютанту майору Биндеру переводить, но обращаете непосредственно к обер-лейтенанту.
— Господин генерал хотел бы узнать о Вашем прохождении военной службы!
Генерал напряженно слушает рассказ Виссе. Особенно его интересует битва под Дюнкерком, в которой участвовал Виссе.
— Как Вы полагаете, если бы немцы двинулись вместе с бегущими англичанами? Использование их военного флота очень бы себя оправдало? Прямая высадка в Старой Англии, вот что я Вам скажу! — раздраженно говорит румынский генерал об упущенной, на его взгляд, неповторимой возможности.
— Когда потом планировали маневр с высадкой было уже, конечно, слишком поздно! — включается Шерер.
Генерал соглашается с ним. Он полагает, что русские только и поджидали момента и при открытии второго фронта сразу же напали бы; что Гитлер 21 июня 1941 года лишь предупредил нападение русских.
— Конечно, это превентивная война Германии против большевизма! Она оправдана, если… Германия достаточно сильна, чтобы ее выиграть!
Злостная русская пропаганда, плакаты, на которых, например, красноармеец-гигант ногой раздавливает карикатурного карлика Гитлера, давала понять, что Россия не принимает всерьез немецко-советский договор.
Эстонцам и латышам русские офицеры говорили: «До сих пор мы откармливали немецкую свинью, теперь придем ее заколоть».
Какого-либо этикета за едой, строго предписанного в немецких казино, румыны не придерживаются. Сидящий напротив Виссе толстый офицер низко наклоняется над своей тарелкой и, громко чавкая, расхваливает отличную кухню генерала.
На фронте целый день спокойно.
Только ночью, как и все последние ночи, в передних траншеях отчетливо слышно лязганье цепей танковых гусениц.
Генерал сообщает:
— Моим настоятельным требованиям воспрепятствовать движению русских с помощью штурмовой авиации и бомбовых атак пошли навстречу. Но, к сожалению, в слишком малом объеме. Мне было обещано, что отныне ночные бомбежки будут мешать переправе вражеских войск через Волгу. То же количество бомб, которое было сброшено на Сталинград, должно сбрасываться теперь день и ночь на концентрирующиеся русские войска!
— Я просил бы господина генерала учесть, что русские осуществляют передвижение своих войск на больших пространствах под защитой гигантских лесов восточнее Волги, которые трудно достаточно эффективно подвергнуть бомбардировкам, — говорит Шерер.
— Я все же полагаю, — возражает генерал, — что немецкое командование ответит на ожидаемое крупное наступление противника мощным контрударом.