Джейк вскакивает с постели, двигаясь навстречу нашему непрошеному гостю – обнажённый и совершенно безоружный. Наблюдатель совершает быстрое движение, пытаясь ударить Джейка с разворота, но он уворачивается.
– Не сопротивляйся. Прими свою судьбу, – слышу я голос предводителя в голове.
– Если только ты не предложил нам обслуживание номеров, голубок, можешь проваливать! – в своей неповторимой манере бросает Джейк.
Я знаю, что произойдёт дальше. Откуда-то знаю – но, помогите мне, небеса, не хочу, чтобы моё знание оправдалось.
– Джейк! – надрывный крик царапает мне горло.
Он бросается на Наблюдателя, сбивая того с ног. Они катятся по полу, усыпанному осколками разбитого окна, и тут раздаётся странный хлюпающий звук.
Наблюдатель отстраняется, с каким-то удивлением разглядывая собственные окровавленные руки. Кровь кажется чёрной в свете растущей луны.
А я отмечаю это лишь на периферии.
Не могу отвести взгляда от Джейка.
От растекающейся густой тёмно-красной лужи.
От пузырящейся на губах крови.
От стремительно угасающих болезненно-синих глаз.
От здоровенного куска стекла, торчащего из его груди.
...мир останавливается.
действие III - глава 15 - «это не должно было закончиться так»
Where do we go when there's nowhere to hide?
Как в замедленной съёмке, я поднимаюсь с постели и прохожу несколько шагов, отделяющих меня от поля боя.
Нет-нет-нет, это нереально, этого же только что не произошло?
Или произошло? В глазах темнеет. Вместо горячей крови по венам – лёд.
Опускаюсь на колени рядом с Джейком. Мелкие осколки впиваются в кожу на ногах, но я этого не чувствую: ужас холодной цепью обвивает горло, сжимает сильнее, мешает дышать. Густая, стремительно остывающая кровь на паркете пачкает бёдра, и я никак не могу принять, что она принадлежит парню, которого ещё несколько минут назад я держала в объятиях.
Отрешённо касаюсь вымазанными в крови пальцами его лица, когда взгляд Джейка пустеет с последним хриплым выдохом. Чернильная, ледяная пустота заполняет мои лёгкие, когда кажется, что моё сердце остановилось одновременно с его. Хочется орать. Рвать на себе волосы. Раздирать пальцами грудную клетку, пытаясь добраться до источника боли и выдрать его к хуям. А вместо этого я, как во сне, провожу ладонью по лицу парня, закрывая уставившиеся в вечность глаза; даже с трудом понимаю, что именно делаю, потому что собственное тело кажется чужим.
Что я вообще тут делаю
Что происходит
Это же нереально
Невозможно
Невозможно, чтобы Джейк...
Джейк...
Что-то внутри ломается с треском, и слёзы обжигают веки, судорожные, рваные рыдания раздирают горло. Я поднимаю глаза на Наблюдателя – он стоит, ошарашенный, переводя взгляд с Джейка на меня, с меня – на свои окровавленные руки.
– Это было... он сопротивлялся, – слышу я голос в голове, оттенки сожаления и даже сочувствия в этом голосе выводят из себя, – это не должно было закончиться так... для него.
Слёзы затуманивают взгляд, и я смаргиваю.
– Как будто мне есть до твоих оправданий какое-то дело, сука! – выплёвываю я, поднимаясь на ноги.
Холод. На коже, под ней, в венах и лёгких.
Липкий, как кровь на моих руках.
– Это ничего не меняет. Ты должна пойти со мной.
Его рука ложится на моё обнажённое плечо, и я реагирую инстинктивно – вырываюсь и ударяю Наблюдателя в лицо, до конца не веря, что у меня это получилось, потому что я по-прежнему вижу перед внутренним взором распростёртое на полу тело – этот образ перекрывает всё остальное. Но вряд ли в этом на самом деле есть хоть какой-то смысл – мой удар едва ли заставляет мужчину отшатнуться. Он перехватывает мой заново занесённый кулак, разворачивает спиной к себе и приподнимает над полом.
Я всё ещё пытаюсь бороться, хотя моё зрение размыто яростью и слезами – я заношу руку назад с намерением расцарапать лицо Наблюдателя, но могу добраться лишь до ожерелья на его шее. Пальцы смыкаются на бирюзовом камне, и я сдираю клятое украшение с горла мужчины.