Он пробегает взглядом по открытому на тачскрине файлу.
– Не волнуйся, душа моя, – рассеяно бросает он, – наши новоприбывшие будут в хороших руках. Всё точно по плану. Этот остров – их судьба... Так или иначе. Они – ключ ко всему.
Рурк нажимает кнопку на телефоне, кладёт его обратно на поднос и даёт горничной знак уйти. Он снова поворачивается к моноблоку, разглядывая одиннадцать изображений на экране – одиннадцать фотографий молодых людей. Пухлый паренёк с рассеянной улыбкой, шатенка с пересекающим бровь и глаз шрамом, мужчина с растрёпанной шевелюрой пепельного цвета, субтильная рыжеволосая девчонка... Смазливый черноглазый мальчишка, блондинка с ярким макияжем и чуть презрительным выражением лица, девушка в очках с собранными в хвост каштановыми волосами, молодой человек с простодушным взглядом раскосых глаз. Темнокожий парень с ёжиком чёрных волос, девчонка с лиловой чёлкой и коротко стриженная волоокая брюнетка.
Эверетт Рурк смотрит на последнее изображение с лёгким прищуром, и взгляд его не обещает девушке с фотографии ничего хорошего.
– Ты поймёшь всё в своё время, – шепчет мужчина.
Где-то не так уж далеко от этого места Марикета просыпается на борту самолёта.
действие II - глава 6 - «судьба то и дело сбивает тебя с ног»
And the thing that makes me mad is the one thing that I had
Я сжимаю зубы с такой силой, что мне кажется, они сейчас раскрошатся. Сдержать стон боли не получается, и Мишель закатывает глаза.
– Терпи, Мари, ты же не хочешь заражения крови?
Я коротко киваю, и она продолжает щедро поливать мои раны антисептиком. Когда Мишель решает, что уже достаточно, то достаёт из аптечки шприц и обезболивающее. Я чувствую, что от моего лица отливает кровь, а Мишель усмехается.
– Серьёзно? После всего, что произошло с тобой за последние двадцать четыре часа, ты боишься укола?
Я слабо улыбаюсь. Это действительно кажется нелепым, когда она вот так говорит.
Мишель обкалывает рану анестетиком.
– Надо подождать, – сообщает она мне, опускаясь рядом со мной на кровать. Я откидываюсь на покрывало, и она ложится рядом. Как будто мы лучшие подружки на вечеринке с ночёвкой. – Как ты со всем этим справляешься?
– С чем именно? – уточняю я, повернув к ней голову. Золотистые кудри раскинуты по покрывалу совсем рядом со мной. – С раной или...
– Или, – улыбается Мишель, – Куинн рассказала мне всё. Я умерла бы, окажись на твоём месте.
– Когда думаю обо всём этом, мне кажется, что я бы тоже умерла, – признаюсь я, – как будто бы это происходило не со мной. Я рада, что этот безумный день кончился.
– День-то кончился, а ситуация, в которой мы оказались – продолжается.
Я согласно киваю, ободряюще касаясь здоровой рукой локтя Мишель.
– Ты сама-то как справляешься? – обеспокоенно спрашиваю я. – Ты в обморок упала, помнишь? Разве тебе не надо полежать или что-то в этом роде?
– Я и лежу, – ухмыляется Мишель. – На самом деле, нет. Когда я занята чем-то, мне становится легче. Стараюсь не думать обо всём этом. В общем, справляюсь... как-то. Эй, – вдруг смеётся она, – ты только не вздумай искать, где бы ещё пораниться, чтобы мне было, чем заняться!
– Торжественно клянусь, – смеюсь я в ответ, – что нарочно раниться не стану!
Когда анестетик действует, Мишель с удивительным мастерством зашивает царапины на моей руке.
– Шрамы, конечно, останутся, – удручённо сообщает она.
– Ух ты, у меня останется напоминание о том, что я встретилась с саблезубым зверем, – я пытаюсь перевести всё в шутку, но получается плохо. Мишель стремительно бледнеет, но тут же берёт себя в руки и накладывает на швы стерильную повязку.
– Повязку сутки не мочить. Теперь встань и приспусти шорты.
Я безропотно подчиняюсь, и она всаживает мне в ягодицу дозу антибиотика.
– Спасибо, – говорю я, прежде чем выйти из её комнаты, превратившейся временно в смотровую палату. Это совсем не вяжется с тем фактом, что Мишель выбрала себе под место обитания номер для молодожёнов.