– Да, Жуля? – спросила она у собаки.
Та утвердительно кивнула и потянула ее в сторону появившейся из подъезда Лоры. С ней была Нина.
– Здравствуйте, – сказала Таня. – Неужели Ира уже уехала? Я так замоталась, что не позвонила.
– Ну, да, – неохотно произнесла сонная девушка. – Еще вчера. После того как мы вас встретили.
Они обошли дом, вышли на лужайку, где собаки немного побегали, затем прошлись по аллее и направились к своему двору мимо соседнего здания. Лора вдруг отпрянула от темной груды у дорожки и громко залаяла, Жуля ее поддержала. Нина остановилась.
– Пошли, – сказала Таня. – Они на каждый пакет лают. А тут, кажется, вообще чье-то пальто лежит.
– Это не пальто, – возразила Нина и подошла поближе к чему-то темному под деревьями. – Это человек… Посмотрите, там девушка… Мертвая?
Глава 6
Утром Валентина поднялась в обычное время – в семь часов, быстро взглянула на спину мужа и демонстративно потянулась, зевнула, как после долгого глубокого сна. Ни один из них не признается другому, что не спит, если дочь не ночует дома. Когда это случилось первый раз – Марина не пришла, ее телефон был отключен, – они с Сашей до утра обзванивали ее знакомых, потом позвонили в полицию. Выслушали все, что там говорят в таких случаях… И тут открылась дверь. Марина влетела, посмотрела на них и сказала:
– Только не надо, ладно? Я спать хочу.
Валентина ничего и не собиралась ей говорить. Она смотрела на ее глаза, обведенные тенью бессонной и, видимо, страстной ночи, на губы, яркие не от помады, и думала о том, что вот и настало это время. А они к нему не готовы. Дочь легко ушла на целую ночь в свою жизнь, и они чувствовали себя обездоленными калеками, как будто взрывной волной у них оторвало руки, ноги, обожгло дыхание… А Марине просто было хорошо. Она забыла о них. И к этому теперь точно придется привыкать. Марина ушла на кухню, похлопала дверцей холодильника, потом шумела вода в ванной, после она закрыла дверь своей комнаты.
– Ты ничего ей не скажешь? – сдавленно спросил муж.
– Скажу, конечно, – послушно кивнула Валя и пошла в комнату дочери.
Марина уже с наслаждением заворачивалась в теплое одеяло. Валентина села на краешек кровати.
– Почему ты не позвонила, Мариша?
– Мам, ну, не до того было… Вот честно.
– А если еще честнее?
– Неохота было нотации выслушивать. Я б все равно не приехала. А вы… Ты еще ничего, а папка – он такой нудный, ты же знаешь…
– Не знаю. Никогда не считала его нудным. Если ты о том, что он беспокоится, когда ты задерживаешься, то…
– Ну, вот, началось. Ма, дай поспать, а?
– Конечно. Спокойной… то есть спокойного утра. – Валя встала и пошла к двери.
– Ну, мам, – по-детски проныла вслед Марина. – Ну, чего ты… Подумаешь, ночевать не пришла. Мне уже восемнадцать… Поцелуй меня, а то я мучиться буду.
Валентина вернулась, поцеловала горячие щеки дочери, пригладила ее каштановые волосы.
– Ладно. Восемнадцать – так восемнадцать. Ты мне расскажешь, кто он?
– Конечно, – легко пробормотала дочка, глаза ее слипались…
Она не рассказала ни тогда, ни после. Как-то бурно все понеслось у правильного домашнего ребенка, поступившего в институт на факультет, где мальчиков было в два раза больше, чем девочек. Марина среди них оказалась однозначно самой хорошенькой. Иногда она делилась с Валентиной, особенно, когда очередной соискатель делал ей предложение. Но потом они ссорились из-за какой-то ерунды, и Марина назло одному встречалась с другим, затем ссорилась со вторым из-за первого…
– Понимаешь, – пыталась объяснить мужу Валентина. – Она еще не встретила того, кто ей действительно нужен.
– Валя, – нервно смеялся муж, – как это возможно – разобраться в том, кто ей нужен. В таком темпе, в такой суете, путанице черт знает каких отношений… Что она знает о тех, с кем встречается, с кем ссорится, мирится… Будем реалистами: у нас не самый умный ребенок на свете. И она представления не имеет о том, что ей нужно. Просто несется, закусив удила, пролетая свою станцию…
– Как ты красиво говоришь, – Валя нежно посмотрела мужу в глаза, погладила его руку. – Вот ты когда-то сказал что-то подобное, и я сразу поняла: лучше тебя я никого не встречу. Мне, если помнишь, было тоже восемнадцать. А с ней этого еще не случилось. А когда случится… При чем здесь ум, хотя Мариша совсем не глупая. Женщина понимает сердцем…