Эти его слова вошли в историю.
«Я упаду на Солнце, — должен был добавить он. — Повторяю: Я упаду на Солнце».
Да. он должен был так сказать — но не сказал. Из—за Джанет. Он. безусловно, знал, что без гравитационного поля Луны. которое могло бы скорректировать курс корабля, про последний этап полета лучше не думать.
Как показали дальнейшие события. Джанет это тоже знала.
Предполагалось, то «Селена‑1» сделает три витка вокруг Луны, причем третий — уже вместе с «Селеной‑2». Потом ступени лунной траектории, вспыхнув, отошли бы и выбросили оба корабля в космос. Близнецы все еще могли встретиться, ведь расчеты, которые сбили с курса «Селену‑1», были заложены и в систему навигации «Селены‑2». Но зачем посылать на верную смерть еще одного космонавта? И база приняла решение отменить запуск.
Тем не менее. «Селена‑2» взлетела точно по расписанию. Все были потрясены. А больше всех Джордж Симмонс, который должен был управлять кораблем, но остался на Земле.
Бог знает, как ей это удалось Возможно, на руку сыграло то, что была ночь и что она работала на Базе. Даже когда поспешная проверка показала, что среди персонала отсутствует только Джанет, никто не мог до конца поверить в происшедшее.
Но поверить скоро пришлось: в динамиках зазвучал ее голос. Ее первые слова тоже вошли в историю. Она произнесла их прямо перед встречей близнецов, перед тем, как ступени лунной траектории отошли, выбросив оба корабля в космос.
— Любимый, я не могла оставить тебя одного!
Их разговоры долго витали в эфире. Радиолюбители всего мира настраивались на их волну. Радиостанции делали записи. Мир слушал голоса влюбленных, как никого и никогда прежде.
Когда они оставили позади Луну, ее орбиту, Клэй сказал:
— Теперь, когда все кончено и ничего уже нельзя изменить, я радуюсь, что ты прилетела. Мы больше никогда не будем одиноки.
— Никогда. — подтвердила она.
Позже, уже возле орбиты Венеры. Клэй сказал:
— Космос похож на сад, правда?
— Да. — ответила Джанет. — Только сад звезд. Голубые — незабудки, желтые — нарциссы, красные — розы.
Когда у них закончились запасы еды, наступило время поэзии.
— Сравню ли с летним днем твои черты? — спрашивал Клэй. — Но ты милей, умеренней и краше. Ломает буря майские цветы, и так недолговечно лето наше![1]
— Все вмиг переменилось в этом мире, — отвечала Джанет. — Шаги твои впервые услыхала, и для меня не стало больше смерти, от пропасти спасла меня любовь[2].
Но самые пронзительные слова прозвучали в финале — последние слова путников, тщетно пытающихся отыскать одинокий оазис Земли в звездно—черной пустыне космоса.
— Счастье мое! Мы станем солнцем!
Пер. Марии Литвиновой