Глупый мальчишка смотрел на него всё с той же самодовольной улыбкой, и Раим вдруг понял, что он, даже не получив ключа от подвала, всё равно поделился бы своей догадкой – только ради того, чтобы похвастаться, чтобы показать стареющему магу своё превосходство. Что ж, не он первый, не он последний – наглость и самоуверенность погубила многих…
Знаки альвийского письма, все девяносто три, Раим успел выучить наизусть, пока переписывал рукопись, и мог начертить любой из них даже с закрытыми глазами, и теперь оставалось только выучить, какой звук соответствует каждому из них.
– А ну-ка, Ларец открой, – потребовал Раим, поднимая со стола только что ожившую Плеть. – Открывай, смотреть будем…
Плеть в руке – серьёзный аргумент, чтобы тебя слушались… Мальчишка даже огрызнуться не посмел, он только склонился над Ларцом и начал медленно читать первую строку знаков, вытравленных в бронзовой крышке. С каждым произнесённым звуком на мгновение вспыхивал очередной знак, а когда первая строка иссякла, раздался мелодичный щелчок, и крышка откинулась, открывая вожделенные внутренности Ларца. Раим тут же оттолкнул ученика в сторону и заглянул в изумрудную бездну, полную мерцающих огней. Внутри было явно что-то необычайно могущественное и невыразимо прекрасное…
Маг даже не придал значения тому, что Хенрик обошёл стол, так чтобы видеть крышку, и продолжил чтение – да, там оставалась ещё одна строка, короткое, но изящное сплетение узелков, заклинание, которое должно открыть суть того, что скрывалось там, внутри этого чудесного ящичка. Не успел мальчишка закончить чтение, как Раим обнаружил, что изумрудное сияние уже не только перед глазами, но и вокруг него. Более того – вокруг нет ничего, кроме роя мерцающих зелёных огоньков… А потом сверху раздался грохот, как будто хлопнула крышка гигантского сундука, и свет померк в его глазах, уступая пространство бездонной темноте…
Хенрик смотрел на закрытую крышку, и сердце его наполнялось тихой радостью. Сначала, когда маг превратился в облако серой пыли, стало страшно, но когда оно, свернувшись в смерч, втянулось в Ларец, страх исчез. О такой удаче можно было только мечтать – толстый старикашка, этот тупица, вырядившийся в мантию мага, сам поставил себе ловушку и сам же в неё залез. Оставалось только захлопнуть крышку – только последний простак поступил бы иначе.
Сверкающая начищенной бронзой крышка ларца вскоре почернела, как будто её облили дёгтем, но сначала прежняя надпись в две строки исчезла, а вместо неё проступила другая, всего в пять знаков: хвах, рср, ауиа, паау, ооунн.
Хенрик, едва шевеля губами, прочёл надпись ещё раз, и получившееся заклинание показалось ему знакомым – что-то подобное он слышал, причём совсем недавно, уже здесь, в этом доме… Хвахрсрауиапаауооунн! Язык сломаешь, но на что-то похоже.
Только стоит ли сейчас об этом думать… Вот он – дом, полный сокровищ, вот они – сокровища, которых полон дом. Бесценные трактаты, древние вещицы, от которых так и веет могуществом… По закону имущество умершего, если он не оставил прямых наследников и принадлежал к благородному сословию, передаётся в казну… Но дядя вполне мог бы устроить так, чтобы всё получил единственный ученик мага – верный путь избавиться от дальнейших хлопот и от слухов, что барон оставил в беде своего осиротевшего племянника. Правда, можно обойтись и без барона – где-то здесь, в кабинете, спрятана личная печать мага. А составить бумагу о том, что Раим ди Драй, благородный маг, объявляет своего благородного ученика, Хенрика ди Остора, наследником, не составит никакого труда. Можно дать дворнику пару золотых монет, и он подтвердит, что маг вышел из дома чёрным ходом. Пропавший без вести признаётся умершим только через пять лет, и всё это время можно безраздельно властвовать в этом доме, а потом, когда придут имперские приставы описывать имущество, в одном из ящиков стола обнаружится покрытое пылью, засиженное мокрицами завещание… Хенрик ди Остор ди Драй! Звучит неплохо.Увлёкшись составлением планов на будущее, Хенрик не сразу заметил, что столешница, на которую он облокотился, едва заметно вибрирует, а от Ларца исходят едва слышные хрипы. Он приложил ухо к Ларцу, и до него донёсся размеренный храп, прерываемый то булькающими звуками, как будто со дна омута поднимаются пузыри, то обрывком вопля человека, летящего в бездну. Храп… Хвахрсрауиапаауооунн… Храпун! Вот оно что… Значит, если выдержать мага в этом ящике, как хорошее вино, то получится храпун – мечта любого мага, любого властителя, любого, кто стремится повелевать.