Она собиралась войти в ювелирную лавку, когда увидела позади себя отражение: ФРАСКАТТИ — вывеску из золоченых выцветших букв на черном фоне. Место, о котором говорил ей Пьетро. Перейдя по мосту на противоположную сторону, она стала изучать товар, выложенный на красном бархате в витрине маленького магазинчика.
Тут было все вперемешку: гравюра моста Риальто (Знаменитый мост в центре Венеции через Большой канал в самой узкой его точке. Построен в конце XVI в.) на подставке рядом с фарфоровой куклой, с полдюжины старинных винных бокалов цвета спелой сливы из стекла Мурано, декоративный набор, несколько потускневших серебряных расчесок с монограммами, растрескавшееся изображение херувима, крашенного под черное дерево.
И ожерелье.
Отголосок сна заставил ее вздрогнуть. Она смотрела на старинную безделушку. Та была сделана из прозрачного венецианского стекла, отливающего золотом, с вплетенными бусинками гранулированного золота. В центре находилось что-то вроде кулона. Могло ли это быть рубином в форме сердца?
Нет. Невозможно. Но сердце в ее груди тикало, как бомба с часовым механизмом. Прикрыв стекло рукой, она пыталась разглядеть украшения получше. Освещение было неудачным — свет отражался от окна.
Неужели это было то же самое ожерелье, что и на рисунке? Клэр не была в этом уверена. Но все же…
Лишь на мгновение она представила: прохладу ожерелья из снов на шее, легкий вес кулона.
Сердце ее трепетало, словно у него были крылья. Клэр протянула руку и взялась за дверную ручку. Дверь мягко отворилась.
Глава 4
В магазине царил полумрак. Клэр услышала тихий звон колокольчика. Когда глаза привыкли, она различила венецианское зеркало, пару ламп филигранной работы и старые кружевные воротнички в витрине. Она отшатнулась, когда что-то прикоснулось к ее затылку. Это было всего лишь чучело обезьяны, которое глядело на нее своими черными стеклянными глазами.
— Так-так, — пробормотала она. — Я отсюда ухожу.
Прежде чем она успела повернуться, в глубине магазина отодвинулась штора и вышла полная темноглазая женщина. На ней был великолепно сшитый костюм из черной камвольный ткани и целая охапка тонких золотых браслетов, которые нежно позвякивали при движении.
— Bon giorno, signorina.
Клэр ответила на своем ломаном итальянском, и лицо женщины изменилось.
— А, добрый день, синьорина. Я вас приняла… за кого-то другого. Вы из Америки?
— Да, только что приехала в Венецию.
— Мы польщены. Вам что-нибудь показать?
Клэр колебалась, чувствуя себя глупо. Ожерелье не могло быть тем же самым.
Но оно было тем самым. Она знала это с того самого момента, как увидела его, разложенное на квадрате черного бархата. Не хватало лишь кулона. Клэр увидела кусочек золота, с которого он когда-то свисал.
— Тут раньше был кулон.
Владелица магазина была поражена.
— Да, синьорина. Он у меня здесь.
Наклонившись к витрине, она достала маленький футляр. Однако когда она выпрямилась и открыла крышку, это оказался всего лишь кусочек гранулированного золота в форме сердца.
— Не хватает рубина, — разочарованно сказала Клэр.
— Это мог быть и другой камень, — ответила женщина, улыбаясь. — Или даже кусочек венецианского стекла.
— Нет. — Клэр была уверена. — Это был рубин. Quando? Как только это слово слетело у нее с губ, она поняла, что сказала не то. Это означало «когда», а не «сколько».
— Э-э… Quant-u, per favore?
Женщина назвала сумму, которая показалась Клэр удивительно низкой. Быстрая сделка, и ожерелье было у нее. Она прикоснулась пальцем к кулону.
Тот был прохладным, но тепло пронзило руку Клэр, разорвавшись на маленькие золотые искорки. Ощущение было таким острым, таким пронзительным, что она отдернула палец, почти уверенная, что увидит кровь.
Между нею и ожерельем проплыло видение, принимая очертания, глубину и текстуру.
…светлые оштукатуренные стены. Парапет грациозного моста. Промелькнувшая фигура в плаще и золоченой карнавальной маске. Потом движущаяся мозаика: бледные булыжники мостовой, кромка золотистого бархатного платья, кончик изящной вышитой туфли. Сияние рассеянного света звезд, отражающегося в черно-зеленых водах канала.