Секс стал для герцогини Елизаветы основным содержанием, смыслом жизни. Она просто не задумывалась: хорошо или дурно. Эти понятия заменились у неё другими: сексуально или нет. Поначалу придворные испытывали нечто вроде шока, но Елизавета была Великой Герцогиней, и к её причудам быстро привыкли и ей стали подражать. Теперь уже никто и не думал смущаться или отводить взгляд в сторону, когда Елизавета являлась в тронный зал или на заседание Государственного Совета в каком-нибудь экзотическом виде. Пивень хорошо помнил, как она вышла в тронный зал, где происходил приём по случаю годовщины вассального договора. Из всех атрибутов власти на ней была лишь диадема и коротенькая, чуть ниже лопаток, малиновая мантия. Остальной её наряд состоял из белых обтягивающих ягодицы шортиков и блестящих сапожек-ботфортов кремового цвета. И всё. А когда в моду вошли обтягивающие тело комбинезоны, Елизавета заказала себе одеяние совершенно прозрачное, с широким красным поясом. Ей очень нравилось появляться на людях в таком виде. Впрочем, что греха таить, фигурка у юной герцогини была великолепная, и от неё трудно было оторвать восхищенный взор.
Как и у всех людей, особенно молодых, у Елизаветы были свои склонности и антипатии, в отношении которых она была максималисткой. У неё всё было так: если уж да, то ДА, если уж нет, так НЕТ. Она обожала четыре вещи: оральный секс, ростбиф с кровью по альтаирски, исторические романы и скоростные космические яхты. Случалось, она на две-три недели оставляла Каллисто и улетала на своей яхте с избранным обществом. Что творилось там всё это время, можно только догадываться. Она любила водить яхту сама. При этом ей было абсолютно наплевать на все правила вождения и безопасности. Она считала, что все эти правила писаны не для неё. Командир линкора «Наполеон Бонапарт» поседел в несколько секунд, когда он, набирая субсветовую скорость перед выходом в подпространство, обнаружил прямо по курсу яхту Великой Герцогини, которая «срезала ему нос». За пультом управления сидела сама Елизавета. Она хохотала до слёз, когда линкор врубил аварийное торможение и чуть не рассыпался от перегрузки.
В числе антипатий Елизаветы были гомосексуализм и детективы. Достаточно было намекнуть на кого-то, что он «голубой», как герцогиня без особых разбирательств тут же подписывала смертный приговор. Её специальным указом из всех библиотек и торговых точек были изъяты и уничтожены все детективные произведения. За распространение такого рода изданий грозили каторжные работы на срок до двадцати лет. Герцогиня никогда не скупилась в этом плане.
Вот такой была Великая Герцогиня Елизавета Каллисто. Зная её нрав и привычки, я ожидал, что она на приёме императора появится в каком-нибудь экзотическом, экстравагантном виде, чтобы потом вся Империя долго обсуждала это событие. Но герцогиня вновь всех поразила. Рядом с императрицей Маргаритой Елизавета выглядела монашенкой. Все гадали: что же произошло с герцогиней? Однако, всё разрешилось просто. Скромненький «балахон» был надет на голое тело. Это обнаружилось, когда кончился протокольный обмен приветствиями и любезностями, и герцогиня, заняв место между императором и его супругой, повела их к своему трону. При этом она так резво повернулась, что полы «балахона» разошлись до нижней пуговицы. А пуговица эта было на уровне пояса. Все присутствующие имели возможность обозреть великолепные ноги Елизаветы, её лоно и нижнюю часть животика. Будет о чем посудачить в Галактике!
Весь остаток дня был посвящен официальной части и торжественному ужину. На другой день император с супругой и герцогиней в отдельном кабинете принимал командиров кораблей Ударного Флота. Дождавшись своей очереди, я вошел в кабине, отдал честь императору и отвесил придворные поклоны Маргарите и Елизавете. Император и Маргарита были во вчерашних одеяниях, только Маргарита сменила золотые перчатки на бежевые. Елизавета же переоделась полностью. На ней была невероятно коротенькое платьице из полупрозрачной блестящей голубоватой ткани, обтягивающей великолепные груди с яркими сосками, серебристые босоножки из двух широких ремешков и белые перчатки выше локтя. Герцогиня откровенно скучала и тосковала. Торжественный ужин затянулся почти до утра, и ей не удалось заняться любимым делом. Эти сутки были для неё потеряны, и она с нетерпением ожидала, когда закончатся официальные процедуры.