— Я сильно надеялся, — продолжал я, — что вы не решитесь приехать сюда лично, и мне ещё придётся за вами поохотиться. Но вы сами принесли нам свою голову. Советую, когда будете идти к машине, посмотрите на небо. Отныне вы увидите его только через тюремную решетку или через проволочную сеть прогулочного дворика. Одного этого фургона, — я показал на трейлер с наркотиками, — достаточно, чтобы забронировать вам место на тюремном кладбище. Что же до содержимого вот этого контейнера, который вы так любовно опечатали своим личным клеймом, то здесь вам уже светит совсем другая статья, и тут вы о пожизненном заключении будете молиться как о спасении души. Достаточно одного длинненького ящичка, не говоря уже обо всём прочем.
Здесь Клода проняло. Его мелкие зубки оскалились в усмешке, и он тихо прошептал, точнее прошипел:
— А вот здесь вы заблуждаетесь, комиссар. Здесь вы сделать ничего не сможете, за это я вам ручаюсь.
— Нет, господин Ронсар, это вы заблуждаетесь. Не надо ни на кого надеяться. Отвечать придётся вам, и в полной мере. За это уже я вам ручаюсь. Увести арестованных!
Когда бандитов выводили из пакгауза и усаживали в машины, я подошел к Жюльену.
— Я не знаю, что отсняли другие операторы, но дубликат той кассеты, что снимала Вивиан, обязательно принесите мне, сегодня же. Завтра уже может быть поздно. И ещё, половину людей оставь здесь. Пусть охраняют контейнеры, и накажи им, что смену привезу я лично. Никому другому охрану объектов не сдавать. А я прямо сейчас еду в управление федеральной безопасности.
— Может, лучше к военным? — предложил Жюльен.
— Ни в коем случае. Американцы через командование НАТО сегодня же выставят здесь свою охрану, и Клод окажется прав.
— Они могут попробовать наложить руку и на материалы дела.
— Потому-то я и требую копию записи. Я не дам им замять это дело.
В управлении безопасности я не стал ничего говорить о нейтронных боеголовках. Сказал только, что мы задержали транспорт с оружием и наркотиками, и нам требуется усиленная охрана. После этого я поехал к себе, заперся в кабинете и более двух часов упражнялся в темпоральной алгебре. Получалось, что мне ни коем случае нельзя было давать замять это дело с нейтронными боеголовками. Авторитет США, в итоге, так пострадает, что эта держава, самонадеянно претендующая на Мировое Господство, надолго, если не навсегда, утратит свои позиции в Европе. За это стоило побороться.
Мои занятия прервал дежурный, который принёс отчет Жюльена Бланшара и видеокассету. На мой вопрос, где сам Жюльен, дежурный ответил, что он только что привёз пятерых адвокатов и уже приступил к их допросу. Молодец, Жюль, далеко пойдёт. Он хорошо понимает, что этой публике нельзя давать опомниться и освоиться в непривычной обстановке. Я попросил принести мне завтрак и снова углубился в математические дебри.
Детерминант детерминантом, но надо и детали рассчитать. Через час я поймал себя на том, что планирую и моделирую следующую операцию в этой Фазе. Тут меня прервал телефонный звонок. Жюльен сообщил, что один из адвокатов рассказал всё о том, как были приобретены боеголовки. Имён по телефону Жюльен называть не стал, но намекнул, что в показаниях фигурируют высшие чины НАТО и американской администрации. В заключение Жюльен сообщил ошеломляющую новость. Клод Ронсар попросил бумагу: он желает сделать заявление о явке с повинной и готов дать все показания о приобретении партии вооружения. Это уже существенно изменяло всю картину.
Я снова сел к столу. Но когда на листке бумаги выстроились ряды шести систем нелинейных уравнений, я вздохнул и отложил ручку в сторону. Надо возвращаться. Если мне не миновать вновь работать в образе комиссара Антуана Мержи, то хватит с меня операций а ля Генрих Краузе. Пусть её готовит Катрин или сам Магистр. А я своими разработками сыт по горло.
Глава IV
Стефан Кшестинский
Передай ему (коменданту), что я посажу его на две недели за то, что он здесь развёл.
— Ваше высокопреосвященство! До Генуи — три лиги. Вы приказали предупредить вас.
— Хорошо, Джузеппе, я уже проснулся, — пробормотал я, не открывая глаз.
В Схлопку эти средневековые средства передвижения с этими средневековыми дорогами! Может быть, подлинный кардинал Марчелло и смог бы выспаться в этом ящике на колёсах, обитом внутри кожей, бархатом и атласом, но я, Стефан Кшестинский, милостью Времени хроноагент первого класса, невзирая на всю свою подготовку и весь свой богатейший опыт, так и не научился засыпать в этих костотрясах, роскошно именуемых каретами. Попробуйте спокойно посидеть в этих ящиках, вся амортизация которых — ремённые петли. И каждый ухабчик, пся крев, каждая ямка на дороге кидает вас от одного борта к другому и норовит подбросить к потолку ящика. А привязными ремнями эти «экипажи» почему-то не оборудованы. Надо бы ввести моду, пока я здесь.