«Часть польских земель, доставшаяся России, является для нее вопросом выгоды. Доля Австрии составляет предмет роскоши… А прусская часть — это организм живой… без которого наш государственный организм не мог бы существовать…»
Полевой штаб генерала Кёнитца обогатился в эту ночь участием извечного врага прогресса и всего польского, именем, которое, став кодовым сигналом, привело в готовность все части немецкой армии и последние вышколенные резервы вермахта. Колокол ударил тревогу, и генерал Кёнитц не ошибся, бросив в эфир, в телефонные и телеграфные провода это страшное имя. Немецкая оборона трещала в самой своей основе, но все еще оставалась настолько сильной, что на пространстве от Добегнева до района Кошалина смогла сформировать дополнительно четыре фронтовые дивизии. Исходя из пристрастия к силе и веры в насилие, были мобилизованы все, кто мог держать оружие, спешно извлеченное из складов. Но это был уже всего лишь мешок, набитый железом и изуверскими эмоциями, а также тем, что можно было бы назвать духовной тупостью пруссачества, которое, помимо того, что является приказом, ничего не умеет и не способно понять. Немецкое командование, теряя ориентировку, давало лишь доказательства фанатичного варварства, которое отражалось огнем на их же шкуре. Все было доведено до Судного дня, до того, что называлось смыслом существования человечества и к чему не могли быть безразличными ни Восток, ни Запад. Сотни советских дивизий сокрушали основные силы фашистской армии; одновременно союзники сжимали железное кольцо с запада и юга. Спустя 138 лет по земле, откуда пришла оккупация, шел с оружием в руках польский солдат. Первая армия Войска Польского валила наземь старые пограничные столбы с двуглавым черным орлом Фридриха II, поставленные по его повелению на краю валецкой земли под диктовку циничной сентенции: «Раздел Польши объединит три религии — греческую, католическую и кальвинизм. Поскольку мы будем иметь для причастия одно тело, то есть тело Польши, то будем причащаться вместе — если не на пользу наших душ, то по крайней мере на пользу наших государств».
Теперь эта наглая откровенность императора, наследника крестоносцев, вышитая на подкладке Гитлера, лопалась в швах Поморского вала. Солдаты Первой армии несли с собой из-под Ленино национальное обобществление этих земель вместе с ленинским декретом осуществления земельной реформы в прусских латифундиях, вместе с «Ротой» Конопницкой[44], с первыми горстями зерна в солдатских ладонях.
Но чтобы это могло свершиться, необходимо было пройти еще через огонь гигантских сражений и свершить героические деяния. Историю нельзя обмануть, и там, где в риторике грохота орудий враг сопротивляется, где он являет собой сочетание мошенничества и фанатизма, где бахвалится своим шарлатанством и лицемерием, кровопускание такому азартному ничтожеству неизбежно.
44
Патриотическая песня на слова известной польской писательницы М. Конопницкой, написанная ею в 1908 году.