Увидев, что творится в Галаце, дядя Нику заметно опечалился. Он молча сошел с паровоза, огляделся вокруг и тяжелым шагом двинулся вдоль путей в диспетчерскую. Я стал отыскивать водонапорную колонку: здесь нужно было запастись водой, чтобы доехать до Плоешти. Колонка оказалась неподалеку — все вроде благополучно.
На выезде со станции станционные пути были заставлены десятками, даже сотнями заброшенных вагонов, вереницей тянущихся в ночной дали наподобие каких-то неведомых длинных чудовищ. Вдруг почти рядом с одним из этих вагонов внезапно замаячили тени немцев. В тот же миг семь или восемь гитлеровцев кинулись в нашу сторону с грубыми выкриками и, держа автоматы на изготовку, окружили паровоз.
«Должно быть, им сообщили по телефону!» — мелькнуло у меня в голове.
Унтер-офицер с серебряными галунами и два солдата в стальных касках, надвинутых на самые глаза, поднялись ко мне.
— Lokomotive… zurück… zum Güterzug![7] — приказал мне молодой унтер-офицер.
— Nicht Mechaniker[8]. — Я пожал плечами, прикидываясь наивным ребенком, чтобы оттянуть время.
Дяди Нику еще не было, к паровозу подбежали еще немцы — я топтался в будке, почесывая затылок. «Лучше всего было бы убежать, — размышлял я. — Без машиниста немцы ничего сделать не смогут… А в конце концов их все равно сцапают наши либо русские, отплатят им за все, что они натворили в Галаце…» Между тем дядя Нику спокойным шагом, поглядывая вокруг, приближался к паровозу. Немцы сообразили, что это машинист, и направили на него свои автоматы… Он махнул мне рукой: убегай, мол, на пути… Один из немцев стал втолковывать ему, что нужно подцепить к составу вагоны, и тыкал в сторону этих вагонов пальцем. Тогда дядя Нику начал понемногу «соображать». Он рукой отстранил направленный на него автомат и с притворной доброжелательностью на пальцах принялся объяснять немцам, что ехать дальше невозможно:
— Kohle nicht… Wasser nicht…[9] — и добавил по румынски: — Паровоз неисправен.
— Hinauf![10] — крикнул унтер-офицер и пистолетом подтолкнул старика к лесенке паровоза.
Офицер скомандовал — немцы разместились в вагонах, а несколько человек взобралось на крыши. Унтер-офицер, который ехал до этого с нами, отдал честь, приложив ладонь к каске, и поспешил обратно на паровоз. Тут, в кабине, он и остался возле дяди Нику, наблюдая за каждым его движением, а два солдата уселись позади меня.
Перед самым отходом появились начальник станции и рабочий с синим фонарем. Они прошли вдоль состава и успели вполголоса переговорить с дядей Нику под испытующими взглядами немцев.
— Сообщите вперед по линии здешнюю обстановку, — с угрюмым видом сказал им дядя Нику. — Мы должны с этими боеприпасами добраться до Плоешти.
— Как видишь, немцы тоже намерены ехать в Плоешти, — оказал рабочий с фонарем. — Станции к югу в их руках, и они намерены сконцентрировать свои силы там, в нефтеносном районе, ближе к Бухаресту!
— А потом что? — удивленно произнес дядя Нику.
— Они не должны туда попасть! — сквозь зубы процедил рабочий. — А вы, с боеприпасами, — обязательно!
— Хорошо, но…
— Я предупредил начальника военного патруля на станции… Берите жезл!
На рассвете мы прибыли в Брэилу — паровоз тяжело отдувался, с трудом волоча за собой длинную вереницу вагонов. Состав серой змеей полз среди низеньких домишек на окраинах города, постепенно вырисовываясь на фоне тающих ночных теней. Время от времени я поднимался на тендер добавить угля и глядел назад, на вагоны, облепленные немцами, точно мухами; меня пугала мысль о том, как мы будем от них избавляться…
Немцы расставили на крышах вагонов пулеметы, которые стояли с вправленными лентами, готовые открыть огонь в любую минуту, а на платформах застыли в боевой готовности несколько скорострельных зенитных пушек.
Однако немцы на паровозе не позволяли мне слишком долго глядеть по сторонам и жестами приказывали снова кидать уголь в топку. Огонь под котлом вспыхивал, порою громадные черные языки пламени прорывались из топки к нам в кабину. Котел от напряжения гудел, готовый взорваться, как будто машинист имел намерение погубить нас всех вместе с паровозом. Однако при этом он отнюдь не спешил — вел поезд осмотрительно, постоянно поддерживая настолько малую скорость, что с ней и за двое суток не добраться до Плоешти. Время от времени он открывал клапан, без нужды выпуская наружу пар, а я не переставал кидать в топку уголь — с виду все как надо. Унтер-офицер, бледный, вконец утомленный бессонницей и напряжением, — ведь он все это время ни на шаг не отходил от дяди Нику — раздражался, когда мы выпускали пар, однако не знал, что предпринять, потому что машинист с озабоченным видом то и дело показывал ему красную черту на циферблате манометра. Я сообразил: дядя Нику добивается того, чтобы мы как можно скорее остались без воды, притом по возможности в открытом поле. Для этого еще ночью он открыл кран под тендером, через который вылилась чуть не половина всего запаса воды.