Интересные, яркие статьи на ту же тему публиковались и в других ленинградских газетах. Особенно мне понравилась статья академика С. И. Вавилова «Фашистские разбойники — душители науки», опубликованная в «Ленинградской правде» В ней он вспоминал о своей последней поездке в Германию в 1935 году и сравнивал увиденное с временами, когда ездил туда учиться у великих ученых Альберта Эйнштейна и Макса Планка. Поэтому так убедительно звучал его вывод: «Для всякого, знавшего состояние науки в Германии до захвата власти гитлеровскими бандитами, очевиден ее глубочайший упадок и разрушение. Иначе и быть не могло…»
Статья была написана с предельной искренностью и страстью, будила ненависть к фашистам, душителям человеческой культуры. Чувствовалось, что ее писал человек широко образованный, глубоко и смело мыслящий, обладающий могучим гражданским темпераментом и к тому же мастерски владеющий пером. Мог ли я предположить тогда, что через десять лет мне посчастливится работать под руководством Сергея Ивановича в Главной редакции Большой Советской Энциклопедии, познакомиться поближе с этим удивительным человеком, талантливейшим организатором и корифеем науки.
В каждом номере «Смены», как мы и планировали, появлялись стихотворения ленинградских писателей. И прежде «Смена» была тесно связана с молодыми поэтами: при редакции одно время существовало литературное объединение. С начала войны многие из них стали постоянными сотрудниками военных газет, но связи с нами не порывали.
И мы охотно печатали их, заказывали стихи в тематические подборки и полосы. Даже в номере 24 июня, несмотря на тесноту, было опубликовано стихотворение талантливого молодого поэта Бориса Лихарева «Клятва», один из первых поэтических откликов на военные события.
В последующих номерах «Смены» выступили Александр Прокофьев, Ольга Берггольц, Александр Гитович, Анатолий Чивилихин, Владимир Лифшиц, Александр Решетов, Бронислав Кежун, Георгий Трифонов и многие другие. Как правило, это были стихи, написанные на тему дня, по следам военных событий. Быть может, некоторые строчки этих сиюминутных откликов не отличались высокими поэтическими достоинствами, уязвимы с точки зрения взыскательного критика, но, ручаюсь, были написаны искренно, от души, и поэтому находили путь к сердцу читателя. А это очень помогало нам газету для молодежи делать боевой.
В качестве примера приведу стихотворение Ольги Берггольц «Комсомольцу-кировцу». Оно было написано по нашей просьбе в номер, где публиковалась подборка откликов молодых рабочих Кировского завода на обращение ветеранов-путиловцев с призывом к молодежи стать на защиту завоеваний Октября. Начиналось это стихотворение так:
Объявились в редакции и свои, доморощенные стихотворцы. В каждом номере стали публиковаться рифмованные призывы к молодежи (так называемые афишки), составленные при участии и с помощью профессиональных поэтов. Вот некоторые из них:
Вскоре стихотворные призывы со страниц «Смены» перекочевали в цехи заводов, распространились по городу в листовках. И другие ленинградские газеты стали давать стихотворные лозунги. В «Ленинградской правде» появилось четверостишие Анны Ахматовой:
Этот маленький шедевр напомнил нам великолепное мастерство В. Маяковского, его подписи к плакатам РОСТА. Кстати, и мы каждый день публиковали плакаты, призывающие молодежь исполнить свой гражданский и воинский долг. Сначала это были репродукции издательства «Искусство», а потом и рисунки своих художников.
Всеми средствами, какие были в нашем распоряжении, мы на страницах «Смены» поддерживали патриотическое стремление ленинградской молодежи с оружием в руках стать на защиту социалистической Родины. Но одного желания, даже самого страстного и настойчивого, оказалось еще недостаточно. Уже 22 июня в райвоенкоматы Ленинграда нахлынуло более ста тысяч человек, главным образом добровольцев. С каждым днем этот поток увеличивался. Военнообязанные, вызванные повестками, тут же направлялись в свои части. Но еще больше оказалось таких, кто был забронирован за своим заводом или не подлежал призыву из-за слабого зрения, плоскостопия и по другим причинам, которые самим добровольцам казались пустяковыми, не стоящими внимания в такой момент. Наконец, среди тех, кто рвался на фронт, было множество девушек, юношей, чуть-чуть не достигших призывного возраста, и пожилых людей.