— И сколько ему — двадцать? Двадцать два? Ты хоть раз его видел?
Останавливаюсь и легонько щёлкаю девушку по лбу.
— И когда бы, по-твоему, я с ним встретился? Сижу тут как проклятый целыми днями… Но ты реально к Папке присмотрись, — продолжаю со смехом. — Парень что надо — прям принц на белом коне.
— Да что ты говоришь? Этот наглюга⁈ Судя по воспитанию — настоящий бродяга!
А Саша-то, оказывается, и правда фанатка. Вон как порозовела, глазки заблестели. Ничего общего с той бледной девицей, которая сидела напротив меня за столом.
Ничего удивительного. Ведь если даже меня, взрослого мужика, вся эта ситуация и лично Борис Петрович люто угнетают, то насколько сложно приходится совсем юной девушке? Тем более, старикан явно зверствует не только по отношению ко мне, а вообще.
И пока ничего не подозревающая Саша провожает меня до комнаты, отчётливо понимаю: сделаю всё, чтобы Петрович никому больше не смог навредить. Тем более, что после победы турнире шанс, казавшийся иллюзорным, стал вполне реальным.
Лишь бы только всё у меня получилось.
Останавливаемся с Сашей на пороге. Девушка сразу же становится серьёзной.
— Удачи тебе, — негромко произносит она. — Я очень рада, что мы сумели подружиться. Когда вернёшься, обязательно зайди ко мне. Мне нужно рассказать тебе кое-что важное.
— Может, прямо сейчас поговорим? — предлагаю я. — Время ещё есть.
Она качает головой:
— Не стоит. Разговор может получиться слишком долгим.
— Вот умру от любопытства, будешь плакать, — смеюсь я.
Но Саше веселиться что-то расхотелось:
— Ты уж не умирай, пожалуйста. Помнишь? Ты меня с собой забрать обещал!
— Как-то жутко звучит то, что ты сказала, — продолжаю улыбаться. — Но я всё помню. Действуем сообща, да?
— Ага.
Протягиваю ей сжатый кулак. Девушка слегка ударяет по нему, а затем торопливо меня обнимает, целуя в щёку. И тут же убегает, будто невероятно из-за этого смутилась.
Задумчиво смотрю Саше вслед, вытирая со щеки след от помады. Всё-таки странно она сегодня себя ведёт. Будто и правда фанатка Нейрофронта.
Ладно, потом расспрошу как следует. А пока — надо собираться.
Переодеваюсь в более привычную одежду, а у Найта наконец появляется желание со мной поговорить. Причём прерывает затянувшееся молчание он ровно на том месте, где мы с ним остановились.
«Вряд ли ты сумеешь меня понять, — трагически констатирует он. — Ты никогда не видел даже доли того, что пережил я. Любой, кто хоть раз сталкивался с Легионом, знает, о чём речь. Но не ты».
— А ты никогда не сталкивался с моим бывшим начальником, — весело парирую я, прикидывая, как лучше одеться. Да, чёрная футболка будет в самый раз. — Знаешь, каким он лютым козлом был? Даже представить не можешь. Остальные коллеги тоже в курсе, но не ты.
«Твой начальник не уничтожал целые вселенные».
— Зато целые жизни — легко. А сколько он поглощал кофе — аж жуть берёт. Просто геноцид кофейных зёрен устраивал.
«Издеваешься?» — наконец-то понимает этот страдалец.
Усмехаюсь:
— И как ты догадался? Дурное прошлое есть у всех. Хочешь, чтобы я из жалости поделился с тобой собственной шкурой? Ага, щас. Я не настолько милосердный. А если хочешь договориться, то предложи что-нибудь получше пустых намёков на то, что лично меня даже не касается. Это понятно?
— Наивно думать, что тебя не коснётся, — недовольно цедит Найт. — Но я услышал.
И снова замолкает. Пусть подумаешь, ему полезно. Нечего меня на местные заморочки подписывать. Я вообще из другого мира.
Времени до встречи с Ломакиным остаётся ещё прилично, но меня сжирает нетерпение. Как в детстве, когда после долгой болезни наконец разрешают впервые выйти погулять.
За дверью комнаты меня ждёт неприятный сюрприз в виде подручного БП. Он резво подрывается и топает вслед за мной. Останавливаюсь и хмуро интересуюсь:
— Чего тебе?
— Борис Петрович приказали, — разводит лапищами подручный. Ему будто бы самому не нравится делать то, что заставили.
Делать нечего, иду дальше. Не пойду же я сейчас к Петровичу разбираться. Вряд ли этот придурок может сильно помешать, а сбегать я пока не планирую.
Добираюсь до входа и останавливаюсь перед массивной дверью. Неужто я выйду отсюда прямо сейчас? Даже не верится!
«Я на месте. Выходи», — сообщает Ломакин.
Дверь в новый мир бесшумно открывается, и я в пару шагов оказываюсь на широкой пустой террасе. Видно, что она используется только как прослойка между домом и улицей. Неудивительно — БП совсем не выглядит любителем посиделок на свежем воздухе.