Антон Викторович без слов вручает мне стопку одежды. Забирает со стула и отдаёт мне пару ботинок.
— Одевайся, — наконец произносит сухо. — А после поговорим. Можешь считать это предварительным допросом.
Глава 23
Адмирал Ким
— Как я здесь оказался? — спрашиваю тупо. Ломакин качает головой — не хочу отвечать, мол, — и молча выходит за дверь.
Делать нечего, одеваюсь в предложенное. Если я правильно понимаю, эти вещи взяты из моей комнаты, а значит там уже кто-то поковырялся. Хорошо, что ничего интересного среди моих пожитков попросту нет.
Но эта ситуация в принципе не сулит мне ничего хорошего.
Понять бы ещё, по какому поводу весь сыр-бор.
Усаживаюсь на первый попавшийся стул лицом к двери. Складываю ладони и опираюсь на них лбом. Думается всё равно плохо. А ещё слишком много вопросов возникает. Что стало с Папкой и Куджо, насколько опасно связываться с этой странной Осью и отчего они вообще на нас взъелись…
«Ось Единения — это то, что можно назвать истинно цивилизованным миром, — сообщает вдруг Найт. — Как ты понимаешь, они противостоят Легиону неизбежности».
— Решил наконец выложить все карты на стол? — спрашиваю негромко.
Воин в ответ хмыкает:
«Скорее, сообразил, что всех вместе вас просто не соберу. В дело явно пытается вмешаться ещё одна сторона».
— Лучше бы ты сразу рассказал как есть, — пеняю с горечью. — Я бы хоть знал, где вляпаюсь. Может, и не полез бы.
«У тебя в любом случае не было выбора, — цинично возражает Найт. — А мне нужен кто-то, на кого я смогу рассчитывать. Цена ошибки слишком велика».
— Именно поэтому ты собирался промыть мне мозги и вытеснить из собственного тела, — припоминаю давнюю претензию, высказанную Найту то ли со стороны Бо, то ли Аки.
«Я был не прав, — чуть помолчав, произносит Найт. — Нам гораздо эффективнее действовать сообща. Особенно сейчас, когда в Оси Единения прознали про Симулякр. Теперь у нас есть шанс выжить, только действуя заодно».
— Мы действительно нарушили какие-то правила? — уточнять совсем не хочется, но я себя пересиливаю. Лучше уж знать всё наверняка, чем бесплодно надеяться на лучшее.
«Мы совершили самое страшное преступление по меркам Оси, — безжалостно припечатывает Найт. — Мы нарушили принцип обмена данными и вторглись в неустановленное количество цивилизованных миров».
Бессмысленно пялюсь на закрытую дверь. Что-то Ломакин задерживается. Наконец произношу:
— И в какой же момент создатели Симулякра поняли, что сотворили?
«Они знали об этом с самого начала. Так же, как ваше правительство во главе с императором».
Ага, понятно. Только простому народу выбора как обычно не оставили. Зачем объяснять, если можно не объяснять?
«Именно так, — отвечает на невысказанный вопрос Найт. — Со своей стороны мы не ожидали, что процесс поиска подходящих носителей настолько затянется. А ваше правительство с удовольствием пользовалось бесконечным притоком ресурсов. Только Админ с самого начала раскачивает лодку».
— То есть, она единственная из посвящённых, кто был против этого безобразия?
«Админ размазня и ничего не решает, — в голосе Найта сквозит пренебрежение. — Но в целом да, ты прав».
Поневоле задумаешься о превратностях жизни! Бывший соперник, оказывается, действовал в твоих интересах. А ты на полной скорости летел к обрыву под радостные подбадривания знающих дорогу друзей и руководителей.
«Не так! — протестует Найт. — У нас тоже не было выбора, как и у тебя».
Киваю:
— Ага. Бедные вы, несчастные. Аж плакать хочется.
— Сам с собой переговариваешься? — на пороге неслышно открывшейся двери возникает Ломакин. Он по-прежнему выглядит хмурым.
Поднимаю на него глаза:
— Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, будет использовано против вас…
Антон Викторович усаживается напротив и удивлённо вскидывает брови:
— Это что, какая-то молитва?
— Ага, о законности, — отвечаю со спокойствием, которого совсем не чувствую. — Ну и зачем вы меня сюда притащили, господин начальник? Оторвались от офигенно важных руководительских дел. Капсулу, небось, на собственном горбу аж досюда волокли…
— Нет, — отвечает Ломакин обстоятельно, — Я поручил это важное дело грузчикам. Только, боюсь, к теме нашей встречи это не относится.
Приглашающе взмахиваю рукой:
— Ну давайте, маэстро, жгите. Раньше сядем — раньше выйдем, если вы понимаете, о чём я.
Антон Викторович явно не понимает, но продолжать пустую болтовню считает ниже своего достоинства.