— Наконец-то все увидят твоё истинное лицо, старший, — счастливо ржёт Иван Васильевич.
— Это не моё лицо, — протестует бывший цесаревич.
— Так работает синхронизация, — останавливает спор Найт. — Никогда не знаешь, что получится в итоге.
— Меня не устраивает! — громко сообщает шагоход. И превращается в Андрея. — Вот, совсем другое дело.
— Главное, в бою не забывай обратно перекидываться, — подсказываю. — Голыми руками у нас только Папка умеет воевать.
— Поздравляю! — Найт тоже улыбается. — Теперь мы ещё на один шаг ближе к победе над Легионом.
Иван Васильевич мигом становится серьёзным:
— И следующий мы должны сделать прямо сейчас, — он поглядывает в сторону неуступчивой двери и со стуком соединяет закованные в перчатки кулаки.
— Погоди, — среди песка, который остался от поверженного гиганта, что-то сверкает. Поднимаю — странная штука: золотистый штырь с резным узором по одной стороне. — На ключ похоже.
— Запертая дверь тут одна, — кивает Найт. — Может, и подойдёт.
Торжественно несу находку к двери и вставляю в имеющееся там и к тому же подходящее отверстие. Повернуть не успеваю: раздаётся тихий щелчок и дверь распахивается внутрь. Наконец-то мы можем войти!
В холле здания тишина. Даже не верится, что тут может быть кто-то живой.
— Неужто опоздали? — озвучиваю нерадостные мысли.
— Нет, — убеждённо произносит Папка. — Они только начали шевелиться. Пока всё соберут, пройдёт много времени. Вряд ли эта база имеет для императора первостепенное значение.
— Ошибаетесь, ваше высочество, — гулко раздаётся знакомый до зубовного скрежета голос. — Ценность исследований, что тут проводили, нельзя преувеличить. Хотите узнать об этом побольше?
Нам навстречу ступает Борис Петрович собственной персоной. Старикан приоделся — тоже в чёрных доспехах щеголяет. Ещё и улыбается так широко, что всю вставную челюсть видно.
— Я вам всё расскажу, если захотите, — он гостеприимно распахивает объятия, будто любящий дедушка. Но улыбка на его физиономии превращается в оскал. — А потом вы сделаете выбор. Последний выбор в своей жизни.
Глава 7. Протокол «Слияние»
— Неужто прямо-таки всё? — спрашиваю насмешливо. — С чего бы такое дружелюбие, дядя?
Петрович будто бы только сейчас меня замечает.
— А ты что тут делаешь, Олег? — хмурится он. — Мне докладывали, что тебя уже давно в застенки упекли. Ещё в тот день, когда ты сбежать пытался.
— Тебя обманули, — широко улыбаюсь. — И я не пытался. Сбежал. Кажется, что меня особенно никто даже не искал.
Торжество бешеного деда чуть бледнеет. Он недовольно жуёт сморщенными губами, будто изобретает проклятие позаковыристей. Но почти сразу берёт себя в руки.
— Это не важно, — елейным голосом произносит он. — В конце концов ты же явился сюда зачем-то.
— Не «зачем-то», а «за кем-то»! — встревает Иван. — Отдавайте нам Крошку Куджо!
Петрович опять недовольно хмурится.
— Не говорите так, ваше высочество, — чуть ли не угрожает он. — Это имя опозорило славный род Обуховых. Который, прошу учитывать, всегда следовал за своим императором.
— И Ваховы? — интересуюсь невинно. Обещал же старый хрыч вообще всё рассказать.
— Ваховы всегда больше радели о науке, — отмахивается Петрович. — На том и погорели. Теперь всё твоё достояние стало моим!
Ну, это мы ещё посмотрим. До моих восемнадцати ещё есть время, хоть и немного. Да и без разницы теперь — долг-то всё равно аннулирован. Впрочем, портить старику момент злорадости не хочу. Пусть потом сюрприз будет.
— Получается, император и в самом деле куда-то намылился? — продолжаю спрашивать. Люблю, когда злодеи рассказывают о своих планах. Даже если просто время зачем-то тянут.
Борис Петрович хитро хихикает:
— Намылился-намылился. И мы вместе с ним. Только куда именно, я не скажу!
Покладисто киваю. В таких разговорах главное — не наседать. Пусть злодей чувствует своё превосходство. Так он станет ещё разговорчивее.
— И Сашу тоже забираешь?
— Конечно! — таращит глаза старикан, будто я спросил несусветную глупость. — Мы её замуж выдадим, за кого надо. Или владычице в прислужницы определим — тут уж как получится.
— Владычице? — интересуюсь будто бы из вежливости, заглушая заодно зубовный скрежет Ивана Васильевича. — Императрице что ли?
— Она ведь у меня подпорченная получилась, — Петрович меня словно не слышит, оседлав любимую «лошадку». — Так мы её чуток подрихтовали. Самую малость. Сашка! Ну-ка, покажись!