— Волнуешься?
Киваю:
— Ничего, справлюсь. Сейчас мне тем более нельзя проигрывать.
— Значит, не обидишься, — хмыкает девушка. И спихивает меня в люк!
Пара добрых слов застревает в горле. Потому что вместо ожидаемого падения я лечу вверх! Хотя, чего греха таить, я действительно волнуюсь. Да, всё, благодаря чему Нейрофронт присоединился к исследователям Оси, действительно происходило. Мы и в самом деле совершили многое. Вот только практически всё это случалось как бы само собой, неожиданно и спонтанно.
Теперь же всё по-другому. Сейчас на кону жизнь знакомого человека. И благополучие планеты, на которой я обитаю. Такая ответственность…
Что если я не смогу повторить предыдущий успех? Что если Саша…
Мысль прерывается, когда я материализуюсь в обширном помещении. Оно совершенно пустое, только в самом центре находится открытая со всех сторон круглая сцена. Остальные тоже тут — осматриваются.
Но кажется, главные события ждут нас в центре залы. Туда-то мы и отправляемся.
И действительно, стоит подойти к сцене поближе, как на ней появляются две кукольные девочки. Они совершенно одинаковые — лицо, причёска, даже розовые платья. Разница лишь в том, что одна держит в руках робота, а вторая — пупса в пелёнках.
— Не хочу играть в дочки-матери, — дуется первая девочка. — Вечно ты со своими куклами, Вторая.
— Да ладно тебе, — миролюбиво возражает девочка с пупсом. — Твой папа сказал, нам надо больше времени проводить вместе.
— Не хочу! — сердится девочка с роботом. — Ты мне не нравишься! И вообще, не хочу играть с малышнёй!
— Да ладно, — ядовито усмехается Вторая. — Всего лишь десять лет разницы. Потерпи уж того, кто завтра умрёт вместо тебя.
— В каком смысле? — настораживается первая.
— Тебе что, не сказали? — хохочет Вторая. С каждым словом она становится больше и всё сильнее нависает над первой девочкой. — Твой отец тебе вообще хоть что-нибудь рассказывает? Или ты думаешь, что в нейрохирургическом экспериментальном центре твоего дяди тебе станут делать операцию на сердце? Да ты ещё наивнее, чем я-малолетка!
Последнюю фразу Вторая буквально кричит, нависнув над девочкой с роботом. Но вместо того, чтобы испугаться, первая откладывает игрушку и берёт Вторую за руку.
— Почему тебе обязательно надо умирать? — шепчет так тихо, что я едва её слышу. — Разве ты не можешь жить также, как и я?
Вторая возвращается к прежнему размеру, будто сдувается.
— Нет, — произносит с горечью. — Сама подумай, ну как я выживу? Ты заберёшь моё тело. Твоё умрёт. А мне места не останется.
— Останется, — первая девочка обнимает Вторую. — Давай теперь будем вместе.
Сцена затемняется. Затем вспыхивает красный свет. По площадке мечутся невнятные тени и доносятся голоса.
— Борис Петрович, поздравляем! Пересадка прошла успешно!
— Временные проблемы с памятью — это норма! Скоро всё наладится.
— Ничего страшного, что девочка не помнит то, что происходило до операции. Главное, что помнит папочку…
И снова темнота и тишина.
А затем мы слышим пение. Без слов, на манер колыбельной. Это и в самом деле оказывается колыбельная — луч выхватывает из темноты фигуру девочки, которая баюкает робота на манер младенца.
С другой стороны сцены появляется бело-красная клоунская маска. Которая начинает сурово выговаривать голосом Бориса Петровича — настолько реалистично, что у меня мороз по коже.
— Разве ты не собиралась заняться кибернетикой? Тебе ведь пятнадцать, не пять! Почему ведёшь себя как маленькая? Ты точно моя дочь? Точно человек?..
Девочка откладывает робота в сторону и встаёт на ноги, глядя в сторону маски.
— О чём ты, папа? — спрашивает со слезами в голосе. — Я совсем не понимаю. Тебе не нравятся мои игры? Я больше не буду.
Она отпинывает свою игрушку в сторону и та исчезает в темноте.
— Видишь? — улыбается девочка. — Я всё ради тебя сделаю! Что скажешь! Теперь ты доволен?
Маска молчит. Девочка ждёт ответа.
— Ясно, — наконец произносит Петрович мрачно. — Ты не она. Моей дочери больше нет.
— Врёшь, — шепчет девочка.
— Это ты врёшь, подделка.
— Нет! — девочка резко вскидывает голову. — Неправда!
Маска безжалостно улыбается:
— Ты сама знаешь, что я прав. Будешь теперь делать всё, что я скажу, ясно?
— Нет! — девочка сердито топает ногами. Сцена, а за ней и весь пол, начинают качаться.
— Да, — смеётся маска. — Послужи на благо дома Обуховых хотя бы так, подделка.
— Я не подделка! — уже по-настоящему ярится девчушка. — Я настоящая! Я существую!