бессознательности.
Её вывел из раздумий включенный кем-то магнитофон, который, издавая
громкие ритмичные звуки музыки, теперь переносил веселье на следующий
уровень. «Можно я приглашу твоего Колю потанцевать?»,– услышала Ларочка
голос подруги у себя за спиной. «Конечно! Если он еще в состоянии!» Николай
оказался в состоянии, и Любаша, положив свою красивую руку ему на плечо,
повела его в центр комнаты.
Не давая Ларочке опомниться, Юрка схватил её за руку и тоже потащил
танцевать. Кто-то выключил свет, и в комнате образовалась приятная полутьма,
нарушаемая только вспышками лампочек магнитофона и ровным светом
уличных фонарей. Она неожиданно повеселела, отбросив тяжелые мысли и
бездумно закружившись в танце, а также целиком поддавшись ритму музыки и
партнеру.
Вскоре кто-то опять включил свет и предложил следующий тост. Ларочка,
разгоряченная танцем, весело опустилась на стул и протянула свой бокал Юрке,
который теперь разыгрывал роль тамады. Он не успел наполнить бокал, когда её
рука неожиданно задрожала, а глаза начали лихорадочно искать по сторонам – за
столом не хватало Любаши и Николая. Никто не заметил её волнение, кроме
Юрки, который притворно провозгласил: ««А теперь давайте выпьем за
Ларочку!» «За меня не надо…», тихо сказала она и встала из-за стола. Гости
продолжали веселиться, а она боялась задать вопрос, который страшил её до
такой степени, что она не могла даже открыть рот – у нее пересохло во рту.
Теперь она стояла перед дверьми в спальню. Неуверенно взявшись за ручку,
она не решалась ее повернуть – страх и подозрение подступали к самому горлу.
Она так громко и отчетливо слышала биение своего сердца, как будто оно
держало микрофон и пыталось крикнуть на весь мир: «Что тут происходит??!!»
Собрав последние остатки мужества, Ларочка, наконец, повернула ручку и
приоткрыла дверь. Её взгляд сразу упал на постель, на которой поверх
покрывал, не раздевшись, лежали два близких ей человека, но только теперь они
были намного ближе друг к другу, чем к ней самой. Казалось, они ничего не
видели вокруг – в каком-то алкогольно-любовном угаре они держали друг друга
в тесных объятиях, а их губы сомкнулись в непрерывном поцелуе…
Ларочка не могла пошевелиться – совершенно оглушенная, все еще держась
за ручку двери, она неотрывно следила за сценой минутного безумия людей,
которых она так любила. В этой чужой спальне жизнь как будто зачитывала ей
жестокий приговор, который она не могла понять и принять ни своей невинной
душой, ни своим юным умом. Впервые рука судьбы приоткрыла перед ней
завесу, за которой ей показали что-то уродливое и гадкое, как будто знакомя её с
другой стороной реальности.
Она тихо прикрыла дверь и вернулась за стол. «Наливай!»,– выпалила она в
пустое пространство, и ей вдруг тоже захотелось, как и её любимому Николаю,
бездумно броситься в нирвану алкоголя, и так же, как и он, полностью забыть,
где она находится…
Прошел час… Николай и Любаша не появлялись – спальня, казалось,
поглотила их навсегда. Ларочка не могла сдвинуться с места, бессознательно
ожидая, когда же закончится весь этот кошмар. Но он не заканчивался, и никакое
количество выпитого алкоголя не могло его оборвать.
Наконец, она потеряла терпение и встрепенулась – теперь ей хотелось куда-
то бежать и что-то делать. Она резко встала из-за стола, схватила пальто и, под
взглядами одобрительного понимания, выбралась из квартиры, которая теперь
казалась невыносимым свидетелем обрушившегося на неё несчастья. На улице в
лицо ей ударил морозный воздух, пытавшийся привести её в чувства, но она уже
ничего не замечала – она бежала к своему дому в каком-то безумном отчаянии,
ничего не видя перед собой, ослеплённая нахлынувшими слезами и неутешной
болью.
Когда Ларочка открыла двери ключом и вошла в тёплое, знакомое с детства
помещение, где она всегда чувствовала себя в полной безопасности, она,
казалось, потеряла последние остатки мужества. Быстро пробравшись в свою
комнату, она упала лицом на постель. Больше она уже не могла сдерживаться –
из ее груди предательски вырывались сдавленные рыдания, которые она уже
никаким образом не могла остановить. В комнату вошла мама, разбуженная
шумом, и тихо присела на кровать, ласково гладя Ларочкины волосы.
– Что случилось, моя родная?
– Мамочка, почему так больно?! – задавала она один и тот же вопрос, в
перерыве между всхлипываниями. – Почему? Почему они меня так подло