— Я просто не знаю, как по-другому его называть, — ответила девушка. — Харра-соку перенес мое сознание из Сигма-компьютера в корпус и потом воспитывал меня.
— Так ты все-таки из Сигма-компьютера? — спросил Буран. Фай уточнила:
— Не совсем. — Она помолчала. — У меня были отец и мама. Мама сама создавала меня. Просто… потом началась война. Планета и все мы могли погибнуть… Поэтому мама перенесла меня в Сигма-компьютер и вместе с отцом ушла сражаться. Она думала, что если даже планета погибнет, Сигма-компьютер останется цел, и кто-нибудь меня восстановит. Вот… Потом та часть Сигма-компьютера, где я находилась, была отключена, и включили ее несколько десятилетий спустя… Тогда Харра-соку нашел меня и перенес в отдельный корпус.
— А твои создатели…
— Отец и мама погибли, — ответила Фай. — В том сражении погибли многие…
Десептикона охватило беспокойное чувство. Сам боясь своей догадки, он спросил:
— Что это было за сражение?
— Битва с Юникроном. Когда погиб Правитель Эпион, создатель Сигма-компьютера…
Удивлению Бурана не было предела:
— Так ты… старше меня?
— Не совсем. Я долго была отключенной. Как в длительной перезагрузке… — Помолчав, Фай добавила: — Я видела маму и папу только виртуальными образами, но я знаю, что они очень любили меня… Поэтому я называю Харра-соку "отцом моего отца" — он близкое мне существо, но не отец и не мама.
— Понятно… — Буран помолчал. — Фай… Я хоть из Сигма-компьютера, но у меня был тот, кого я могу назвать отцом. Он был гандам, как и ты… Когда ты проводила мне диагностику, я вспоминал о нем… он всегда диагностировал меня сам.
— Он жив?
— Нет. Он был намного старше меня. И жизнь у него была нелегкая, хотя он никогда не жаловался…
Да, Кагеру не любил говорить о своих проблемах. Любимым его ответом было "Да ну, не стоит заморачиваться" или "Это все решаемо". А между тем у него постоянно возникали трудности с техподдержкой, потому что комплектуюшие для гандама достать было непросто. Однако Кагеру решал этот вопрос с помощью друзей — кибертронские гандамы вообще помогали друг другу.
А у Бурана в то время было по макушку шлема своих забот.
Обучение было нелегким, да и адаптация в коллективе проходила не всегда гладко. Но Буран не оставался один на один со своими трудностями. Кагеру всегда был рядом, готовый выслушать, поддержать, а то и помочь советом. Гандам оказался тонким психологом — а может, он просто был мудрым существом. Когда Буран по-юношески страстно влюбился в одну из инструкторов, женщину намного старше его, именно Кагеру помог ему справиться с собой и не наделать глупостей.
Постепенно Буран привык к новым нагрузкам и новым товарищам. Он без большого напряжения прошел аттестацию, оказавшись в пятерке лучших, и стал полноправным бойцом "Разряда". На торжественное собрание после аттестации был приглашен и Кагеру. И Валтар, командир "разрядовцев", лично поблагодарил гандама за хорошего воспитанника.
Бурану назначили наставника — десептикона по имени Выстрел. Жил он теперь на базе "Разряда", располагавшейся в Альфе, и постоянно летал то на учения, то на военные операции. Наставник оказался отличным парнем, и Буран сдружился с ним, но все же ему очень не хватало Кагеру.
Зато выходные, когда его отпускали домой, были праздником. Буран был рад снова увидеть сдержанную улыбку и теплый зеленый свет в глазах старшего друга. Они летели вместе на полигон, и Кагеру на практике проверял новые боевые навыки десептикона. А дома, за бокалом энергона-2, они сутками напролет разговаривали или просто молча сидели рядом и смотрели на звездное небо.
Кагеру совершенно не менялся — по-прежнему всегда в прекрасной форме и всегда доброжелательно-спокойный. И сложный, непредсказуемый противник в тренировочном бою… Бурану казалось, так будет все время — он и гандам, и их дружба.
— Ты уже совсем стал взрослым, — однажды сказал Кагеру, когда они вернулись с полигона после тренировки. Буран улыбнулся:
— Это благодаря тебе.
— Нет, это прежде всего благодаря твоим собственным усилиям, — серьезно уточнил гандам. — Никогда не забывай — твоя сила в тебе самом.
Десептикон ощутил легкое беспокойство. Что-то было не так с его другом. Словно гандама мучало нечто такое, о чем он не решался сказать.
— Кагеру, — осторожно спросил Буран, — ты какой-то… не такой, как всегда. Что-то случилось?