- А зачем тогда мы уничтожаем тьму?
- Да что ты, мы не уничтожаем тьму в любом ее проявлении, мы не допускаем, чтобы тьмы стало намного больше чем света. Вот представь, что будет с монетой, если одна ее сторона значительно вырастет. Она потеряет ценность и получит другие качества. Это будет уже не та монета. То же самое случится, если резко увеличится количество света. Мир должен быть в гармонии, или, хотя бы в относительном равновесии, чтобы его не покорежило, например, появлением дополнительных измерений, или исчезновением уже имеющихся. Ну да мы снова отвлеклись на философию.
- Ждал я ждал весточки от кого-либо, сам метался, сколько это возможно, пророчества смотрел, но все тщетно и вот вдруг явилась ко мне душонка девичья, мелкая, еще и пятнадцати нет, но такая черная, что лет триста отмываться... Рассказала, как сгинула: банница еще совсем мелкой девчонкой на полено ее подменила, да забрала себе в услужение. Много пакостей натворила, пока не попалась под горячую руку. Тело-то земле придали, а душа так и осталась метаться по свету. Даже на Калинов мост грехи не пускают. Вот она и поведала, что много видела свершившейся скверны, а сколько еще готовиться, ей и не передать. Настоящий вселенский заговор. Я ее слушал, что твое РЕН-ТВ смотрел. Вроде документалистика, не может она мне врать-то, а так ушами встряхнуть хочется, аж силы нет...
- Это уж потом, когда от Леонидовны бес метнулся, весточку принес про гобелен, тогда-то я и сложил два и два да бесенка к Никитичне послал...
- В общем как всегда: дело ясное, что дело темное, - подвела итог Влада. А могут твои побратимы нам еще чуток помочь? Прасковья Никитична про храм рассказала в межмирье, семью печатями запечатанный... Вот бы узнать, где он находится, и как эти печати снять...
А еще, пока я сюда шла, мне картинку интересную показали. Храм, я так поняла, именно этот, с семью башнями, стоит или в воде, или в облаках, или вообще меняет местоположение. Мне это почему-то это напомнило Китеж-град...
-Мне кажется я знаю такое место, где вода с небом сходятся и местами меняются...То вода вверх течет, то облака вниз падают, только боюсь я не смогу рассказать, как туда попасть, но зато, смогу сделать путеводный клубочек, только нужно жемчужину из тех мест найти. Была она раньше у твоего наставника, да похитил ее кто-то. Вот если найдем похитителя, будет у вас портал в межмирье.
***
- Порфишка, а ну кликни Димку, пусть баню топит, да пожарче, Никитку отпекать будем.
Домовой вздрогнул, крякнул и метнулся в сторону надворных построек.
Никита в недоумении вертел головой не понимая, что происходит.
- Ты, внучек сиди тут, из сеней не выходи, а лучше вообще с места не двигайся, жди нас, мы скоро.
Старушки переоделись в чистое белье, то в котором проводили предварительную чистку, отправилось в окованный черным железом сундук. Затянув красивую песню на давно забытом старославянском языке они принялись замешивать тесто из разных видов муки, соли и растертых в муку, трав.
Спустя час Никиту загнали в баню, а Диме с Невзором строго настрого наказали сидеть дома, нос на улицу не высовывать и в дом никого не впускать. Алла Леонидовна повторила наказ и для домового. Когда старушки скрылись в предбаннике, обеспокоенный Невзор сделал дополнительный защитный круг из смеси соли и трав не только вокруг всего дома, но и о хранилище артефактов не забыл. Дима пришел ему на помощь, установив на хранилище как дополнительные магические ловушки, так и современную сигнализацию, на случай обычного физического проникновения.
Зайдя в баню, обе старушки поклонились в пояс и попросили банника и банницу временно помещение покинуть, чтобы не быть изгнанными в результате очищающих ритуалов.
Никиту трясло, его одолевал страх, которого он не испытывал ни разу в своей жизни, несмотря на то, что повидать ему пришлось не мало. Его быстро раздели, обмазали сильно пахнущим тестом и положили на лавку возле печи. Тесто должно было схватиться тонкой корочкой.
Все свои действия старушки сопровождали песнопениями и напевными заговорами. С баней творилось что-то невероятно. То в предбаннике кто-то топтался, стучал в дверь и в стены. То кто-то по крыше прыгал, то злобно хихикал или натужно завывал в трубу, да так, что зола в печке вихрем закручивалась.
Никита то и дело подрывался выйти из бани или просил впустить того, кто пришел, ведь это кто-то из своих... Но старушки словно не замечали его сопротивления и продолжали удерживать на скамье возле печи.