- Как думаете, откуда напасть такая?
- Сложно сказать, - вклинился в разговор Митрич, - или позвал кто, или прогнали откуда-то. Но чтобы сразу такую толпу прогнать... это маловероятно. Скорее на зов чей-то идут...
- Знаю я на чей, - заворчала Влада... - или думаю, что знаю...
- Батюшка водяной, у тебя что с новыми? Тоже, говоришь, появились...
- Да, появились, мавоньки, девоньки мои, новенькие, хорошшшенькие, душу греют...
- И сколько их, новеньких?
- Три мавоньки пришшли, рыбоньки мои...
- Сразу три? Прям вместе пришли? - пытала ведьма, понимая, что ситуация странная.
- Да, вот такая вот радость привалила в расцвете лет... - мечтательно ухмылялся водяной.
- А это нормально, чтобы мавки пачками появлялись? - обратилась ведьма к другой, более вменяемой нечисти.
- Конечно нет, ты же знаешь, кто такие мавки, их пачками не производят... - тревожно ответил Митрич.
- Овинные, банники, мавки... - задумчиво протянула ведьма, - весьма опасная для людей нечисть...На что направлена провокация?
- Люди будут пропадать, гибнуть, народ придет к ведьме в разборками... Это самое простое, что сразу приходит на ум.
- Народ из-за сгоревших сараев сейчас напряженный, - подтвердил леший, - Митрич истину глаголит...
- Ясно, - Влада глубоко вздохнула, - спасибо, дедушки, отдыхайте, извините за беспокойство, дары принесу, завтра, можно?
Дедушки разом выдохнули, невнятно попрощались и растворились каждый в своих владениях. Влада разделась, окупнулась холодной водой прямо из колодца, несколько минут постояла на свежем воздухе и отправилась в постель. Мысли о происходящем не давали ей покоя.
- Ну, допустим, я знаю, откуда дует ветер... Но что мне с этим делать?
- А-а-а, - раздраженно бросила она в пустоту, обхватив гудящую голову руками - я подумаю об этом завтра...
Глава 16
- Никитушка, милый, пойдем со мной... - девушка в легком платье кружилась вокруг парня, смущенно улыбалась и пыталась прикоснуться к его руке, но ей никак не удавалось этого сделать.
- Подойди ближе, Никитушка, ну куда ты ускользаешь, ты ведь любый мой... Али я тебе не люба?
- Люба, - прошептал кощей, шагнул вперед и протянул руку к девушке. Та тут же вцепилась в его запястье. Тонкая и изящная ладонь оказалась неожиданно сильной и так сжала руку, что парень почувствовал боль и нестерпимое жжение.
- Стой, что ты делаешь?! - но девушка рванула вперед и парень упал на колени и ...проснулся. Запястье горело огнем, Никита сбросил четки и уставился на ожог.
- Так вот ты какой, цветочек аленький, - пробормотал он осматривая артефакт, - А меня ведь предупреждали... Бабушка-а-а!!!
***
Утро встретило ярким солнечным светом, намекнув о том, что лето движется к концу. В средних широтах такое яркое, слепящее солнце бывает именно в переходные периоды, когда оно начинает слегка снижаться или наоборот, поднимается на определенную высоту.
- Каким коротким было лето, - подумала Влада, - а я ведь не успела им насладиться, буквально мимо прошло. Однако скучным его точно не назовешь, усмехнулась она. Вставать было лень, чувствовалась слабость и апатия, видимо перестаралась вчера немного или перенервничала...
Медленно опустила ступни на пол. Жесткие переплетения деревенского половичка сразу вцепились в нежную кожу. Влада встала, потопталась по половичку, ощущая как просыпается организм, потянулась, распахнула окно и вдохнула свежий воздух.
- Ой, красота, и все-таки, хорошо в деревне летом, как бы банально это не звучало. Митрич, ты тут? Что у нас с новостями?
- Никаких...
- Отличные новости, - хмыкнула ведьма и оправилась к колодцу, умываться, прямо как была, босиком. Ведро ледяной колодезной воды прогнало остатки сна.
- А чего бы мне не пробежаться как в старые-добрые? Совсем про спорт забыла, что скажешь, Митрич?
- Спорт дело хорошее...
- Я тоже так думаю, - девушка быстро переоделась и выбежала за ограду. Лесная тропинка сильно отличалась от дорожки в парке и пробежка больше напоминала бег с препятствиями, но Влада все равно добежала до озера. Спугнула какую-то водную живность, притаившуюся в кустах, и принялась разминаться. Силы постепенно возвращались, а вместе с ними и настроение и стремление вновь совершить чего-нибудь героическое, даже если об этом опять никто не узнает.