В Школе было тихо. Но в аудитории, где Шерстнев начал читать лекцию по магии, было шумно. Борислав Тихонович открыл дверь, вошёл.
Галдёж прекратился.
Только Роман, стоявший спиной к двери в позе боксёра, продолжал громко говорить:
– Вы не понимаете ни хрена! Я свободный член обчества и могу делать что хочу! Никто не заста… – Он заметил обращённые к двери лица ребят, оглянулся.
Шерстнев поманил его пальцем:
– Идём-ка со мной, свободный член обчества. – Посмотрел на растерянную Надежду Петровну. – Продолжайте занятия по информатике.
– Как там он? – начала наставница.
– Всё в порядке, его повезли в больницу.
– А что случилось, Борислав Тихонович? – спросил один из мальчишек. – Серёжка заболел, да?
– Его сбил мотоцикл, – ответил Шерстнев, поднял руку, предупреждая шум. – Он жив, хотя и в тяжёлом состоянии, его повезли в больницу. Будут новости – сообщим. И у меня просьба: обо всех отлучках в магазин сообщайте преподавателям.
– Ещё чего, – скривил губы Роман.
– Выходи, – пропустил его вперёд Борислав Тихонович.
Они поднялись на второй этаж, зашли в директорский кабинет.
– Садись, – кивнул на стул Шерстнев, обходя стол.
– Не хочу! – вызывающе отказался Роман, встал в позу: ноги на ширине плеч, руки за спиной; глаза мальчишки при этом бегали, не глядя прямо на директора. – Чего вам от меня надо? Я ни в чём не виноват!
Шерстнев внимательно оглядел его, сел за стол.
– Что ж, постой, свободолюбец. Много говорить не буду. Твоё поведение переходит все допустимые границы, установленные в стенах этой Школы. А поскольку мы не можем подчиняться законам, по которым живёшь ты, тебе придётся подчиняться нашим. Добровольно. Или придётся уйти из Школы.
– Это не вам решать… – начал мальчишка.
– Как раз мне, – перебил его Борислав Тихонович. – Иди в класс и подумай, как тебе жить дальше. Только не мешай остальным.
Роман хотел ещё что-то сказать, но встретил понимающе-сочувствующий взгляд директора и запнулся, выскочил за дверь.
Шерстнев покачал головой. Вспомнились его мытарства по многочисленным организациям, от которых зависела судьба Школы, и столкновения с чиновниками, ожидающими мзду в полной уверенности в своей безнаказанности. Он преодолел всё, доказал всем на самом высоком уровне, от институтов образования до Министерства, что его Школа имеет право на существование. Но нигде никогда не сталкивался с малолетними агентами Синклита чёрных магов! Роман был первым.
Интересно, кто им руководит? – пришла мысль. Отец далеко, в Брянске, хотя задания приёмному сыну можно давать и по телефону. Однако за ним надо присматривать, а это означает, что где-то совсем рядом, даже, может быть, в Школе, есть человек, который подстраховывает «угол» триангула. Кто? Мужчина, женщина? Скорее всего женщина, так как триангул специально и рассчитывает на незаметность оперативников, подготавливая их из «некомбатантов».
Зазвонил телефон.
«Потом проанализирую», – подумал Борислав Тихонович, снимая трубку.
– Довезли нормально, он в реанимации, – раздался в трубке голос Тарасова. – Онуфрий подлечил его по пути, теперь им займутся врачи, так что не переживай.
– Как ты думаешь, это случайность?
Тарасов помолчал.
– Вряд ли, таких случайностей не бывает, если иметь в виду наше положение. Кто-то навёл на пацана киллеров.
– Зачем?
Тарасов сделал ещё одну паузу.
– Думаю, наблюдатель ошибся, приняв Серёжу за нашего парня.
– Какой наблюдатель?
– У тебя там работает триангул, это очевидно. А ошибиться мог только Роман Ощипков, по молодости лет. Он и навёл оперов Синклита на Валова.
– Если это так…
– Жди очередной атаки на учеников, на Школу вообще и на себя лично. Будь осторожен, звони, если что заметишь подозрительное.
– От Хмеля ничего?
– Будет информация – сообщу.
Шерстнев положил трубку на рычаг, посидел, сгорбившись, над столом, потом начал перебирать папки, бумаги, готовиться к очередным занятиям со старшеклассниками и менять пункты дневного плана. У него было много работы.
Однако первым делом он позвонил родителям Серёжи и рассказал о постигшей их беде. Успокоить никого не успел: отец Валова бросил трубку и, очевидно, помчался в больницу.
В десять к нему приехал наряд милиции, вызванный им же ещё час назад, и Бориславу Тихоновичу пришлось отвечать на вопросы хмурого капитана, заставившего его пойти на место происшествия. Уехали милиционеры только в двенадцать часов дня.