Затем, днём, когда она сдавала другой пакет продуктов, получателем оказалась бабушка. Невысокая, скрюченная и злая на язык. Что при этом исключительно удивило Александру, дак это что какого-то холода, «нигатиффа» она, как ни старалась, от неё не уловила. Даже попытка вытягивания ыйынергии из старушки, составленного в Сашином уме по уравнению «если ты меня кусаешь, я укушу тебя в два раза сильнее» (что-то типа того), не смогло на эту бабушку навестись. Отсюда Александра сделала вывод, что либо эта мадам ей не по зубам, либо что, несмотря на слова и интонации, это добрый человек. И тогда Саша, после полученного разрешения, разулась и прошла на кухню, где расфасовала содержимое по полочкам и в холодильник. При этом девушка вела себя исключительно дружелюбно и улыбалась, пытаясь поймать «где же её наёбывают», готовая нанести ответный удар. Но причин/ощущений на это не идентифицировалось. Эта матерящаяся дама оказалась… Достойной женщиной, Человеком, которая при кажущейся внешней несуразности поведения имеет сильный дух и чистые помыслы. И целью её «претензий» не было задеть Сашу за живое. Что-то типа того.
К вечеру Саша простудилась и решила забить болт на работу, предварительно уведомив работодателя. А на следующий день пошла в поликлинику, которая впоследствии оказалась ёбаным вертепом.
Слюнявая и сопливая, я пошла в поликлинику. Так-то это конкретное здание давно мне знакомо, я не раз здесь была, но со своей обновлённой чуйкой восприятие мира поменялось. Теперь в окружающих я высматривала «двуногих гондонов», потому что ощущение наполнения и, как ни странно, некоторой сытости, при использовании приёмов ыйныргитическага уампиризма доставляли комфорт. хуй, правда, знает, каким бы объективным прибором измерить КПД этих действий, как и мою потенциально протекающую крышу но, следуя логике наблюдения за собой, посредством ощущения тела/его участков, а также происходящие во мне мыслительные процессы, как и некий пробудившийся интерес к жизни в целом, эта версия является текущей рабочей. В смысле принятой к исполнению до момента её отбраковки, если таковой когда-нибудь вообще произойдёт.
Почему я стала высматривать именно «двуногих гондонов»? Потому что применять уампыризм против всех подряд — нерационально. В моей текущей (куда-то) картине мира есть хорошие поступки, и есть плохие. И жрать всех подряд относится к последним. Да и, как бы, мне тупо столько не съесть. Не влезет оно. «Перенасыщение» от уампыризма ощущается, будто тебя распирает, особенно голову, и какие-то, хрен знает, ыйныргитический меридианы(?) начинают пульсировать и будто трещать. В голове что-то жжётся, а рот наполняется привкусом крови, как будто в башке что-то лопнуло или вот-вот лопнет. Неприятное ощущение. Откуда такие охуенные познания? Дак я вчера вернулась в гипермаркет к этой нагýбненной курице, уже когда закончила курьерствовать, и шаталась вокруг да около её поста, стараясь держать эту балду в зоне визуального контакта — при этом «процесс» происходил удобнее, ощутимее. Пробовала, конечно, пошляться по залу и жевать/кусать её на расстоянии, представляя что творю с ней всякое (хе-хе-хе), но либо это невозможно в принципе, либо это не по моим навыкам. И потому вновь вернулась обратно на визуальный контакт с ней.
Попутно с тем, как я «насыщалась», некий будто существующий тонкий баланс между мною и ею предположительно выравнивался. В итоге я стала воспринимать её не как бесявого раздражителя, а как взрослую девчонку, которую нихуя не воспитывали и, походу, от этого слегка охуевающей. Ну а сама заниматься своей головой она, видимо, ещё не научилась. То есть гораздо менее эмоционально, чем до этого.