Сама Васька на диковинный рынок заходила нечасто. Не потому, что посмотреть было нечего – наоборот, слишком много интересного, а захочешь взять – никаких денег не хватит. Но семейный гримуар, который она открыла намедни не иначе как от отчаяния – пришлось собственной кровью напоить бесстыжего, чтобы прочитать! – сказал, что здесь отыщется искомое. И даже заклинание выдал для поиска, которым ведьма зачаровала веточку яблони.
Сейчас эта веточка угрожающе ткнулась Кощею в грудь, и ведьма поспешно отвела артефакт за спину.
– Царевича ищу, заколдованного.
Думала, уже все в деревне потешаются над ее бедой, а выходит, ловчий не знал. Наверное, только из леса вернулся. Вон, в котомке за спиной что-то шевелилось.
– А если серьезно? – нахмурился он, отпуская жилистые руки, и Васька отошла, оправила сарафан.
– Так я не шучу, Кощеюшка, – вздохнула она. – Присядем, расскажу.
– Обожди, сдам товар и поговорим. – Он приподнял брыкающийся мешок, а сам мотнул в сторону тенька с дубовой скамейкой, чтобы подруга дожидалась его не на солнцепеке.
***
Вернулся он быстро, с крынкой холодного молока. Пили из кувшина по очереди. Самое то в теплый погожий денек, когда хочется греться на солнце, как довольная кошка, а не думать о царевичах и иже с ними.
Но думать приходилось. Ходить вокруг да около не стала, рассказала как есть. Расписываться в собственной глупости было стыдно, но лучше пусть от нее услышит, чем дополненную и исправленную версию от местных сплетников. Или от той же Ленки. Уж она-то разойдется, чтобы Василису полной дурой выставить! Темная ведьма не упускала возможности уколоть светлую товарку.
– Так что теперь мне хоть на поклон к царю-батюшке идти. Пусть кого-нибудь из многочисленных отпрысков выделит – заколдую и расколдую быстренько, – вздохнула Васька, теребя косу. Шутила, конечно, но в каждой шутке только доля шутки.
Зато как поделилась с Кощеем, даже дышать легче стало. Ловчий столько раз ее выручал, что и не сосчитать. Не зря говорят: в дружбе что есть, то вместе, чего нет – пополам. Вот и Кощей ее одну бросать не стал. Наклонился к ней, вытер белые усики и произнес со смыслом:
– Умеешь же ты вляпаться. – Только, кажется, не про молоко это было сказано. – И как царевича искать собралась?
Вот тут-то яблоневая веточка и пригодилась.
– Ты только не смейся, она зачарована. Всё по семейному гримуару, – показала Васька артефакт. – Как царевич рядом окажется, веточка зазеленеет. Сначала почки набухнут, потом листики начнут раскрываться, затем цветы. Чем ближе, тем… – Она замерла, глядя на набухающие почки. – Ой…
Первой мыслью было, что она в чем-то ошиблась. Но тут из мясной лавки выскочил кот. Обычный серо-белый полосатик, в меру упитанный, с куском мяса в зубах. Замер, мотнув головой в одну сторону, в другую – выбирал, куда лучше бежать.
Сердце ёкнуло и пропустило следующий удар.
– А ну стой, ворюга! Прибью паршивца! – выбежала следом за ним тетка Аграфена, потрясая половником. Увидела ловчего и напустилась уже на него. – А ты чего стоишь? Лови злодея!
Сработал инстинкт или угрозы Аграфены – дородную торговку боялись все без исключения, даже сам мясник, – но кота Кощей поймал в два прыжка. Прижал к себе. Вор выл на одной ноте, умудряясь при этом не выпускать куриное бедро и драть когтями мужскую рубаху.
Листики на веточке уже наливались зеленью.
– Нашла, – не веря собственным глазам, пробормотала Васька и повернулась к ругающейся торговке: – Тетушка Аграфена, это ваш кот?
– Мой, чей же, – скривилась та. – Подобрала ворюгу себе на беду, теперь не избавиться.
– А когда подобрали?
– Да года четыре прошло, – нахмурилась она. – Мелкий был, заморыш, под дождем мерз, вот и пожалела. А он вона чем платит – еду ворует! Как будто дома мышей мало!
Четыре года! – задохнулась Васька. Всё сходилось.
– Тебе-то что? – с подозрением покосилась на нее Аграфена. – Себе кота забрать хочешь?
– Хочу. Фамильяром будет. Можно? – выпалила Васька, и взгляд Аграфены изменился. Стал цепким, острым. Так она смотрела на зашедших в лавку покупателей.
– Ну, не знаю. Такой мышелов и самой нужен, – протянула она, спрятав половник за спину.
– Так вы же сказали, что он мышей не ловит, – напомнил Кощей, пытаясь перехватить кошачьи лапы и удержать разбойника.
– Ой, да чего в сердцах не ляпнешь! – тут же забрала слова Аграфена. – Ловит-ловит, умница мой. А курицу как ловко стащил – талант надо иметь! И шерсть у него лоснится, и усы топорщатся. Золото, а не кот.