Ванеды в доме не было. На столе стоял остывший завтрак, и лежала записка с просьбой никуда не выходи́ть. Маша качнула головой, не могла она тут сидеть. Но и от еды отказываться не стала, перед сражением надо было набраться сил. В этот раз она осталась в одежде своего мира, рассчитывая на то, что образ будет слишком отличаться от преступницы, которую тут искали. Мария подхватила рюкзак и вышла из домика. Вчера Ванеда так и не забрала у неё камень-пропуск, чем девушка и воспользовалась. Он сработал и с этой стороны: тропинка выросла из болота, позволяя покинуть гостеприимный домик. Маша понимала — если её тут найдут, она поставит милую женщину, а этого допустить было нельзя. Ну и уйти просто так она не могла, потому написала прощальные слова на обороте бумажки.
До замка графа добираться пришлось по лесу. Ну а что делать, если ты — самая разыскиваемая личность. Оставалась робкая надежда, что ищут среди тех, кто прячется и убегает прочь, а не тех, кто идёт в логово зверя. К тому же в своём образе, штаны и рюкзак за спиной, она смахивала на парня, что тоже было на руку девушки. Маша ещё и подстраховалась лишний раз, прихватив из своего мира парик с короткими светлыми волосами — с такими причёсками девушек она тут ещё не видела.
Ожидания девушки оправдались целиком и полностью. На входе в город никто не стал спрашивать, кто она и откуда, даже в замок она проникла по магическому пропуску, который до сих пор никто не аннулировал, оставалось лишь найти пустую комнату и привести себя в порядок. Не зря же она взяла с собой и платье, и косметику, которые заставили душу Дерека выполнить её прихоть. Теперь настало время совратить вторую половину графа Россела, в которой сидел демон, и почему бы не проделать это в том же роковом одеянии. Только причёску Мария делать не стала, просто распустила волосы, добавляя своему образу то ли распущенности, то ли порочной невинности. Оставалось спрятать рюкзак с одеждой, чтобы его никто не нашёл — у девушки всё ещё была надежда, что она сможет выбраться отсюда живой и с подконтрольным ей телом.
Выйдя из спасительной комнаты, Мария какое-то время кралась коридорами, где не должна была встретить людей. Лишь отойдя от спрятанных вещей на достаточное расстояние, она покинула служебные коридоры и гордо пошла по основным. Она прекрасно понимала: её так быстрее найдут, но этого девушка как раз и добивалась. Зачем искать графа по всему замку, когда его стража сама приведёт беглянку, в надежде на награду и то, что их не накажут за долгие поиски.
Её появление произвело фурор. Слуги, что видели её, застывали на месте и отмирали тогда, когда оказывались за её спиной. Даже охрана, которую смог позвать кто-то из местных обитателей, не знала, как подступиться к преступнице. Мария ведь не сопротивлялась, не ругалась, не пыталась убежать, наоборот — горделиво и неспешно шла по замку, как будто была его хозяйкой.
— Может, проведёте меня к графу? — видя, что стража никак не хочет её ловить, Маша подсказала им возможный выход. — Честное слово, я никуда не собираюсь сбежать.
Новая процессия поражала обитателей замка не меньше, чем предыдущая: ведьма в красном платье шла всё так же неторопливо, но теперь впереди и позади было по двое охранников со скрещёнными копьями. Вот только было непонятно, кого же они охраняют: жителей замка от неё или прекрасную деву ото всех окружающих. Так они и подошли к покоям самого́ графа. Мужчину, видимо, предупредили, что к нему ведут пленницу, он даже вышел из покоев. Но стоило ему увидеть, как именно отконвоировали преступницу, довольное лицо стало немного ошарашенным.
— Я пришла к вам, — вместо приветствия сказала девушка, ещё и приседая в поклоне, позволяя демону заглянуть в её декольте, — сама, добровольно и без принуждения.
Граф-демон задумался, решая, что лучше сделать, но потом махнул рукой. Стража расступилась, убирая копья с пути, и граф сделал шаг к пленнице, практически нависая над ней.
— Значит, вернулась, — в голосе мужчины была и злость, и удовлетворение. — И, возможно, у тебя даже есть оправдание твоему поведению?
— И оправдание, — прошептала ему в губы Мария, — И способ загладить свою вину.
— То есть ты признаёшь себя виноватой.
— И полностью отдаю свою жизнь и свою судьбу в вашу власть, приму любое наказание. Но, может, мне будет позволено хотя бы попытаться объяснить свой поступок.