— Бетти, будь так добра, сходи на кухню.
Горничная радостная ринулась в коридор. Седрик закрыл за ней дверь, прошел к кровати и сел на край.
— Досталось же вам, госпожа.
Я нахмурилась. Нет, не хочу быть госпожой. Сейчас тем более. Хочется уюта и тепла.
— Можно без этого? Просто Вероника.
Слуга улыбнулся.
— В таком случае для тебя я просто Седрик. Давно пора переходить на неформальный уровень общения.
Подняв руку, осмотрела её. Кожа была совершенно чистой, если не считать брачную татуировку.
— Это господин постарался. Весь вечер от тебя не отходил. Как принес в замок, сразу в комнате заперся. Я только и делал, что воду ему носил и для тебя мази всякие. Он пообещал уничтожить тех, кто сделал это с тобой. Ночью уехал расследовать. До сих пор в доме не появлялся.
Сердце забилось чаще. Такой поступок многого стоит. Кажется, ему на меня не все равно.
— Я бы хотел серьезно поговорить с тобой, Вероника.
— По поводу? — нахмурилась я. Дворецкий выглядел крайне серьезно. Пропала легкая улыбка. В глазах появился холод и решительность.
— По поводу…
Его оборвал щелчок замка. В комнату вошел Аластор. Увидев меня, он улыбнулся.
— Проснулась таки, — произнес он, подходя ближе.
— Как видишь, — я улыбалась ему в ответ. Видеть мужа было очень приятно. Аластор явно устал. Его волосы топорщатся в разные стороны, под глазами синяки, лицо осунувшееся.
— Это радует. — Он взял меня за руку и нежно поцеловал костяшки. Мурашки пробежали по телу от такого. Я невольно задержала дыхание, наслаждаясь моментом. — Седрик, вели подавать на стол.
Слуга посмотрел на меня.
— Да, милорд. Встретимся ещё, госпожа. — Он поднялся и направился выполнять приказ.
— Мне нужно привести себя в порядок. К ужину как раз успею. — Сказал благоверный. — Нас ждет разговор. Очень важный разговор.
Да уж… Сегодня всем со мной посерьезничать захотелось?
— Буду ждать, — только и ответила я. Аластор кивнул и оставил меня одну в комнате.
49
Скучать мне не пришлось — очень скоро ко мне зашла Эдем. Она чинно поздоровалась и тут же приступила к делу. Приказала — да-да, иначе это назвать не могу, умыться. Впрочем, я против не была. После распутала прическу, расчесала волосы и собрала их в хвост.
— Проводить вас до столовой?
— Было бы славно, — проговорила я, глядя на девушку. Ей бы в управление пойти. Из неё вышел бы неплохой дворецкий. Или хотя бы главная по крылу.
— Следуйте за мной, миледи. — Она поклонилась, открыла дверь, подняла юбки платья и неспешно прошествовала по коридору. Примерно с таким видом по замку ходит Мессилина…
Служанка отвела меня в малую столовую — небольшое помещение, внутри которого стоит круглый стол на несколько человек, и стулья. Два окна, завешенные тяжелыми занавесками из благородного бордового материала. На белых стенах лепнина и красивая роспись на потолке — карапузики-ангелы с луками и золотыми стрелами. Прелестное местечко, одним словом.
За столом восседал один только Аластор. Он гипнотизировал бутылку вина, стоящую среди блюд. Выглядел сносно, словно поспал часов семь, не меньше.
В отличие от меня. Холодная вода бодрости не прибавила. Дайте мне волю и я снова завалюсь на кровать.
— Привет. Снова. — Скромно произнесла я, усаживаясь напротив.
— Эдем, благодарю. Можешь идти.
— Позвать лак…
— Не нужно. Я справлюсь сам. Можешь идти.
Девушка отвесила идеальный реверанс и ушла, плотно закрыв двери.
— Итак, Вероника, — моё имя прозвучало с интересном, с нотками угрозы. — Не думаешь ли ты, что тебе пора кое-что рассказать?
Ну вот. А я думала поужинаем спокойно. Вон, в тарелку супчик, как просила. И вино красное, вкусное наверное.
Однако после слов Аластора ком встал в горле и есть больше не хотелось вообще. Хотелось залезть под стол и где-нибудь там же тихо помереть.
Муж встал, подхватил бутылку и свои столовые принадлежности, и переместился на соседнее место.
— Могу предположить, что тот человек в плаще это и есть жених, от которого ты сбежала. Верно?
— В яблочко, — фыркнула я.
— Зачем же ты ему понадобилась? Его интересуют твои деньги?
Я молчала. Смотрела на бутылку, мечтая открыть её и осушить. Напиться и забыться, так сказать.
— Вероника, — мужчина накрыл своей рукой мою и легонько сжал. Я подняла на него глаза. — Ты можешь мне верить. Клянусь тебе, я не причиню тебе вреда. Никогда в жизни.