Кот с некоторым пренебрежением окинул худенькие ножки торчащие из шорт:
—Не польстятся.
Ну хоть так.
—А почему я лакомый кусочек тогда?
—Из тебя сила бьет живительная. Там где ведьмы молодые появляются—расцветать все потихоньку будет. Люди здороветь и красиветь начинают. Да и звери—кивнул он на волков.—поэтому все местные заполучить тебя хотят, пока в полную силу не войдешь. Жениться все полезут.
Потом кот опять тяжело вздохнул и замолчал. Я напряглась. Нехорошим повеяло от этой тишины.
—Васенька, миленький, не молчи—лучше расскажи все как есть. Я и так боюсь до дрожи.
Васька отвернулся от окна и присел на лавку. Потом снова посмотрел на мои голые ноги и скомандовал:
—Лезь на печку. Там в самом углу книжечка лежит старая. Учебник это для всех ведьм сюда попадающих. Да и одеяло забери—закутаешься, а то на твои мослы синие смотреть без боли нельзя.
Я огляделась и вытащила из под стола старую ветхую табуретку. Она скрипела и казалось готова была развалиться в моих руках. Конечно, я вначале с подозрением ее оглядела, потом решив, что она все таки выдержит мой козлиный вес, залезла на нее и потом на печь.
В самом деле , в дальнем углу лежала маленькая тонюсенькая книжка в черной кожаной обложке, на которой вязью был нарисован серебряной краской странный то ли вензель то ли руна. В этом я была не особо сильна.
Скинула вниз одеяло, потом осторожно спустилась сама. Самое интересное, что табуретка уже даже не скрипнула при этом. Я ее потом специально пошевелила. Старая –да, но крепкая, как старый солдат. Постояла еще, потаращила глаза на нее, пока коту не надоело смотреть на зависшую меня:
—Тебя то как зовут?
Я оглянулась:
—Ядвига, друзья зовут Яжа. Меня когда к роддому подкинули в одеяльце, нашли в нем огрызок бумаги где имя было написано.
Кот грустно кивнул:
—Ну да. Всегда так. Ведьмы имя дают и дочек в другие миры подбрасывают.
Я закуталась в одеяло, которое оказалось не пыльным и не грязным, как я ожидала, а даже приятно стало пахнуть лавандой. Потом задала тот самый вопрос, который меня мучил с детства. С рождения.
—Почему моя мать от меня отказалась?
Василий глубоко вздохнул:
—Чтобы дочка ее участи избегла.
После этих слов мне стало совсем тоскливо. Даже детская травма отказного ребенка куда то отступила.
Глава 3
— Ведьмы в молодости, когда у них сила просыпается — источником жизни становились. Поэтому норовили все их поймать до того, как они в полную силу вступят, жениться по-быстрому и в клетку к себе посадить. А когда ребёнка в неволе она родит — так вообще такой выброс силы живительной шёл, что месту этому на сотни лет хватало. Потом угасала благодать, конечно, и новую ведьму ждали.
Я в ужасе сморщилась и уставилась на кота:
— Новую? А старая куда девалась?
Кот задумчиво выпустил когти, потом опять втянул:
— Та, что ребёнка родит в неволе, успеет его на пике силы в другой мир отправить и угасать начинает. Резко. Старая, страшная становится. И ненужная никому. Без любви обоюдной оно всегда так. Отправляют её в эту избушку век свой доживать с остатками силы. В безумие впадает она, на весь мир обиженная. Вот про таких в вашем мире сказки, наверное, и рассказывают.
Я задумалась и стала перебирать в голове то, что читала. Так и есть. Всё у нас с головой не дружили.
— Вася, и такое всегда было? Чтоб в клетку? И без любви.— с тоской протянула я.
Кот грустно покачал головой:
— Ведьм Дремучего леса, когда сила у них начинает проявляется, в Изначальный мир сразу затягивало. Здесь даже за них иногда войны были. Елена Троянская одну вроде звали. Из-за моря за ней прикатили. Все ж хотели дармовых благ для королевства, да здоровья с молодостью для себя любимого. Поэтому особенно мнением ведьм не интересовались.
Ну, красивая, подумаешь. Женились одним днём, да насильничали, конечно. Вы полгода пока сила окончательно сформируется беззащитные совсем. Ничего не умеете. А за это время, как правило, вам ребёнка заделывали и вы силой в землю эту прорастали и одаривали, когда душа плакала. И только при родах могли силой воспользоваться — дочку в другой мир выкидывали, с надеждой, что она сможет такой же участи в будущем избегнуть.
— Хоть у одной получилось?— тихо спросила я.
— Не слышал, хотя уже много веков фамильяром служу.
— И ты с ними в клетке сидишь?
— Клетка-это образно. В башне мы сидим высокой, или в подземелье. У кого как это. У Оборотня волчьего того же — в логове. Мне нельзя далеко от хозяйки — слабеть начинаю.