Например, им с Закари чуть больше лет, чем обычным юнцам, обучающимся здесь, но в каждом древнем вампире текла кровь предков, и в День посвящения во взрослую жизнь сущность определенных вампиров передавалась по наследству к избранным, как бы перетекала в живые тела. Что-то наподобие фамильяров, которыми обладали ведьмы. Посвящение даровало долгую жизнь, дарило знания и мудрость предков, но не страховало от случайной смерти.
В тот день, когда Рина, Закари и Кастейн Боливьери спустились в Алтарную пещеру, чтобы пройти обряд инициации на совершеннолетие, то кровь предков избрала Кастейна архоном – предводителем, повелителем и сильнейшим среди всех древних. Рина преклонила перед ним колени, пообещав служить, то же самое сделал и Закари из клана Боливьери. Был ли у них выбор поступить иначе? К сожалению, нет.
Каждый высший вампир, который желал пройти обряд посвящения и получить силу и мощь своих предков, подспудно соглашался с тем, что Алтарный камень укажет его дальнейшую судьбу. Либо вампир становился архоном – повелителем и будущим лордом, либо древним – воином и защитников архонов, либо священнослужителем.
Конечно, среди знакомых Рины были и те, кто на свое совершеннолетие просто пил в баре, наплевав на обычаи, но эти вампиры принадлежали к самым низам и знали, что им ничего не светит. Только кланы, подобные клану Боливьери, могли похвастаться рождением архонов и имели право на создание собственных кластеров. И так, среди созданных кластеров образовывались связи, заключались браки, завязывалась дружба, образуя аристократию Горного края.
Испив из Чаши смерти и приложив окровавленные ладони к Алтарному камню, Рина почувствовала, как в ее тело перетекает сила и мощь ее предков, как сознание наполняется образами, событиями и действиями тех, чьи кости вмуровали в стены Алтарной пещеры тысячелетия, сотни лет назад. Она становилась мудрее, опытнее, а магия рода наполняла ее, как жидкость наполняет пустой сосуд.
После прохождения обряда формировались кластеры, и Кастейн Боливьери стал повелителем их собственного небольшого трио, к которому больше никто не присоединился. Позже появятся и другие высшие вампиры, которые пройдут инициацию, получат силу и память рода, станут древними, воинами и защитниками, либо священнослужителями, но пока только Рина и Закари следовали за Кастейном Боливьери, как верные псы, подчиняясь переменчивому настроению архона – прямого наследника лорда Даррака Боливьери.
- Нам бы радоваться, - наконец, нарушил затянувшуюся паузу Закари, и Рина кивнула, понимая его с полуслова.
Да, им выпала честь войти в самый сильный и могущественный кластер, повелителем которого стал сам наследник действующего лорда, но Кастейн оказался вольнодумцем, неуправляемым вампиром, не подчиняющимся общим законам, и, после прохождения инициации, Рина и Закари страдали вместе с ним, получая от лорда Даррака общие наказания. По мнению лорда, раз Кастейн напортачил, значит, это Закари и Рина не смогли его переубедить поступить правильно.
«Ага, как же», - с тоской думала Рина, ковыряя новую ковровую дорожку носком ботинка, чтобы хоть как-то отвлечься от усталости, накатывающей на нее волнами.
Она пару раз попыталась «достучаться» до Кастейна и объяснить ему, что поступки одного теперь влияют на всех, а в итоге оказалась виноватой, и архон заставил ее отрабатывать провинность в неотложке среди людей. Фантазия Кастейна порой превышала все пороги допустимого, и никто, даже Закари – его близкий друг, не знал наверняка, что у того на уме.
Рина до сих пор помнила металлический запах крови, который не привлекал ее, а отталкивал, переломанные человеческие кости, перемолотые внутренности жертв столкновения мощных боевых атак или просто растоптанных пьянчуг, попавших под копыта лошадей. Она выдержала всего неделю, после чего завыла и пообещала Кастейну, что больше никогда не осмелится возражать ему. Закари, вот, не такой, он умел в лицо повелителю улыбаться, а за его спиной делать все, что ему заблагорассудиться. Или это мужская дружба, а ей, как девочке, просто не повезло стать любимицей Кастейна?
Шорох в коридоре отвлек ее от грустных мыслей и заставил вытянуться, подобно струне. Закари спрятался в темноте ниши, прижимаясь спиной к камню и становясь практически неразличимым.
Напротив двери Карины остановился некто в плаще, мешком накинутом на плечи, и Закари уже хотел перегрызть глотку ночному визитеру, когда парень обернулся и зажег какой-то камень, просто на просто сжав тот в ладони.