- Дракон, - с усмешкой ответил ей ректор Меркури, наклоняясь вперед и изящным движением пододвигая к себе крошечную чашечку с ароматным кофе, от которого шел густой пар. Другой рукой он аккуратно обвел пальцами шрам, оставленный Кастейном, и у Карины от этого странного прикосновения побежали мурашки страха по спине. Она вдруг вспомнила первую встречу с ректором Меркури, его тяжелую ауру, властность, горделивый и надменный тон.
- Вы сильнее ахорна? – уточнила Карина на всякий случай, одергивая руку и судорожным движением поправляя манжету рубашки.
- Не знаю, - снова ухмыльнулся ректор Меркури, и эта холодная змеевидная улыбка отчего-то расстроила Карину. – Не проверял, а что?
- Я не желаю Кастейну зла, - пробормотала она, давясь травяным настоем, от запаха которого ее уже слегка подташнивало. – Мне лишь нужны гарантии того, что он не заставит меня делать то, чего я не хочу?
- И чего же ты не хочешь? – спросил ректор Меркури, аккуратно отпивая из чашки и ставя ее на блюдце, не издав ни звука.
Карину уже потряхивало от этого странного отрывистого разговора, она-то ожидала совершенно иной реакции.
- Я не хочу сойти с ума или оказаться во власти лорда Даррака, - честно призналась она, опуская ту часть разговора, в которой умоляла Кристофа Меркури не позволять Кастейну брать ее в жены. Над этой второй частью разговора Карина еще подумает, потому что нежелание стать ахорну ближе истончалось с каждой новой разлукой с ним. Правда, их встречи разрушали даже ту хрупкую грань, на которой строилось перемирие Карины и Кастейна, но разве в их возрасте это не норма? Тут и у взрослых-то не все ладиться с первого раза, а у них еще вся жизнь впереди.
«И еще одна, и еще одна…» - вспоминал Карина так некстати слова Кастейна, залившись краской стыда под пристальным изучающим взглядом ректора Меркури, который все это время не сводил с нее глаз и словно понимал, что Карина не договаривает всей правды.
- Как я поняла, кровь ахорна пробудила мою запечатанную магию, которая до этого момента находилась в спящем состоянии, и от спячки проснулась не только магия, но и моя сущность, вторая ипостась, о которой я ничего не знаю.
Ректор дернул бровью и удивленно округлил глаза, теряя на мгновение свой равнодушный чуть презрительный облик. На его лице читалось неприкрытое изумление.
- Ты уверена, что у тебя есть вторая ипостась, Карина? – спросил он напряженным тоном. – Я разговаривал с леди Адой, нашей целительницей, но она уверила меня в том, что твой запечатанный дар самый обычный. Ты боевой маг и только.
- Я и сама до последнего не верила в возможность подобного, но у меня появился защитник. Я читала об этом, когда готовилась к зачету по расоведению…
- И появится защитник у того, чья вторая сущность пробуждается, - процитировал наизусть Кристоф Меркури слова автора того самого учебника, по которому готовилась к зачету Карина. – И увидит он рядом с собой существо из иного мира, созданное самими богами и посланного, дабы уберечь сильного и могучего воина, дракона… Нет, Карина, ты не можешь быть драконом, я бы почувствовал это. – Резко произнес он, встав с кресла и уперев в девушку настолько яростный взгляд, что Карину затрясло.
- Но учебник содержит лишь отрывок чьего-то научного исследования, - робко прошептала она, - я уверена, что не только у драконов появляются защитники.
Ректор шумно выдохнул и склонил голову на бок.
-Ты права, а вот я о подобном даже не подумал. Как насчет того, чтобы найти первоисточник? – спросил он, приподняв одну бровь.
-Я стараюсь, - кивнула Карина.
-И ты получишь пропуск во всей секции библиотеки, но будь осторожна, - ректор Меркури взмахнул рукой, словно закрывая тему. - Почему ты не пришла ко мне сразу, как только Кастейн укусил тебя?
- Я приходила, но вы, но вас… - Карина вспомнила, как невольно подслушала разговор ректора и ее дядюшки. – Я не застала вас, - соврала она, пожав плечами.
Вся эта ситуация казалась абсурдной. Мало того, что Карина мямлила и все время запиналась, так еще она помчалась к ректору Меркури, толком не сформулировав, чего же хочет от него. Как маленькая девочка, которую обидели, Карина пожаловалась взрослому дяде, а теперь боялась навредить обидчику. К сожалению, боль Кастейна станет и ее болью, как бы она того не желала. Вопреки здравому смыслу и реальным опасениям и тревогам, которые вызывали у нее отношения с ахорном, она тянулась к нему, жаждала его внимания, втайне гордилась тем, что Кастейн обратил свое внимание именно на нее, тем самым выделив среди других. Не такая уж она посредственность, какой всегда считал ее дядюшка Аландер.