— Лешит на сфалке, — ответил Хьюго. — Ей што-то нехорошо.
— Передай, что вечером жду ее на шабаше. Она и так три раза подряд пропустила.
— Угу, но ей што-то…
— Отговорки не принимаются. Передай, чтоб была ровно в полночь. И скажи всем помощникам, чтобы напомнили своим хозяйкам. А то они что-то совсем распустились.
— Хорошо, — отозвался Хьюго.
Очередь медленно, но верно продвигалась вперед.
Глава четвертая
Несмотря на предупреждение Чепухинды о том, чтобы все были вовремя, почти все опоздали. Ровно в полночь в банкетном зале за деревянным столом лишь три стула из тринадцати были заняты.
Во главе стола сидела хмурая Чепухинда. Перед ней лежал журнал посещений, палочка и наполовину пустой пакет суфлюшек. Проныра сидел верхом на спинке ее стула с огромными часами в лапах и нетерпеливо повизгивал.
На другой стороне стола примостились ведьмы-близняшки Бугага и Гагабу. На коленях у них сидели помощники — пара заносчивых сиамских котов — Антипод и Антикот. Они только и делали, что зевали и просили сметаны. Перед близняшками стоял огромный пакет летучих шипучек, которые они пожевывали, шурша и перешептываясь.
— Полночь, — проговорила Чепухинда. — И где все?
— Придут еще, — ответила Бугага.
— Никуда не денутся, — добавила Гагабу.
— Мы звали Грымзу, но она смотрит чаровизор и ест чипсы с шоколадным соусом.
— Шельма пытается избавиться от очередной сыпи.
— Вертихвостку мы видели по дороге от зубного.
— А Крысоловка рухнула на холме на полпути сюда.
— Чесотка опоздает. Она катит на тележке Тетерю.
— Не знаем ничего о Макабре-Кадабре. Хаггис отказывается ее возить. Говорит, что она теперь слишком тяжелая…
— Довольно! — вскричала Чепухинда. — Я сказала ровно в полночь, а не завтра к обеду!
Тут дверь отворилась и на пороге возникла Крысоловка. Согнувшись в три погибели и еле дыша, она проковыляла внутрь зала и развалилась на ближайшем стуле.
За ней тащился маленький и мрачный Вернон. Казалось, ему порядком поднадоело качать пресс за хозяйку.
— Не могу говорить, — пропыхтела Крысоловка.
Она достала из кармана, набитого фантиками от конфет, грязный платок и протерла лоб.
— Задыхаюсь. В боку колет.
Через пару минут подоспела Вертихвостка с повязкой на лице. Она громко стонала. Сразу за ней ввалилось трио — Мымра (хрустящая коленками), Туту (жующая жвачку) и Макабра-Кадабра (руки в бока) с криком:
— Бунт на кор-р-рабле! Мне, чер-р-рт побер-р-ри, пр-р-ришлось идти пешком! Бессовестный лентяй Хаггис отказался меня везти! Как вам это?
Всех четверых сопровождали помощники. Шею Вертихвостки обвивал Ползучка Стив. Шелупоня, на удивление, был с Мымрой, а не на репетиции. Туту, как всегда, окружала стайка летучих мышей. Они с восхищением порхали над ее головой, ловко уворачиваясь от липких пузырей розовой жвачки. А козел Макабры-Кадабры по имени Хаггис пощипывал травку снаружи и ни за что не хотел заходить. Он был большой, косматый, с рыжей шерстью и двумя острыми рогами. Глаза его закрывала густая длинная челка. Хаггис получил от хозяйки нагоняй и стоял не при делах.
— Усаживайтесь, наконец! — раздраженно рявкнула Чепухинда. — Вы опаздываете уже в третий раз!
— Я не могла раньше, все из-за зуба, — стенала Вертихвостка.
— К тому же мы не самые последние, — отметила Мымра. — Тетеря с Чесоткой до сих пор пополняют запасы в «Сластях-мордастях».
— Я с ними делиться не собир-р-раюсь, — сказала Макабра-Кадабра, похлопывая свою набитую доверху сумку.
Стул под ней громко скрипнул. Она за последнее время набрала пару-другую лишних кило, и Хаггис мог это с уверенностью подтвердить. На самом деле, судя по животам, эта участь постигла всех ведьм.
— Я думала, в полночь лавка закрывается, — удивилась Чепухинда.
— Так и есть. Они пытаются ее взломать. Чесотка швыряет кирпичи в окно, а Тетеря храпит в телеге. Пожалуй, они там надолго застряли.
— А вот и нет, — послышался голос. — Мы тут как тут.
Чесотка стояла в дверном проеме, тяжело дыша и не выпуская из рук тачку. В ней лежала Тетеря со своим помощником, безымянным ленивцем. Хозяйка так и не удосужилась придумать ему имя. Оба громко похрапывали.
— У каждой из вас по три опоздания, — продолжала ворчать Чепухинда. — Теперь уже по четыре. Отметь в журнале, Проныра.
— Но я катила Тетерю, — запротестовала Чесотка.
— Пятый прогул за пререкания.
— Что, стекло оказалось крепким? — поинтересовалась Мымра.