— Где мы будем жить? — поинтересовалась Крысоловка.
— Я забронировала нам прелестную семейную виллу с чудесным видом на море. Называется «Вид на океан». Хозяйка — миссис Молотофф.
Ведьмы возбужденно загудели. Подумать только — настоящая вилла!
— И еще кое-что! — Пачкуля попыталась перекричать галдеж. — Пожалуй, стоит сразу вас предупредить. Колдовать там будет нельзя. В Грязьеводске магия под запретом.
Сборище в ужасе ахнуло. Как? Нельзя колдовать?
— Даже самую чуточку? В своей комнате? — заскулила Крысоловка.
— Боюсь, что нет. Городской совет по этому поводу очень психует, — пояснила Пачкуля. — У них даже закон есть. Посмотрите в буклете, Чепухинда, на последней странице.
Чепухинда открыла последнюю страницу и прочитала вслух:
С минуту все молчали, пытаясь представить себе, как можно целую неделю обходиться без магии. У ведьм вся жизнь вертится вокруг колдовства. С другой стороны, отпуск того стоит…
— Наверное, это разумно, — с сомнением сказала Чесотка. — Должны быть правила. То есть нельзя же, чтобы народ колдовал направо-налево. На респектабельном-то курорте. Так я думаю.
— Истинная правда! — радостно воскликнула Пачкуля. — Ничего не случится, если мы на недельку сдадим волшебные палочки. Ковбои же снимают кобуру при въезде в город. Что думаете, Чепухинда? Вы предводительница. Вам решать.
— Я считаю… — медленно произнесла Чепухинда. Ведьмы, затаив дыхание, ждали ее решения. — Я считаю, чем мы хуже ковбоев? — заключила она.
С криками «ура!» ведьмы повскакивали с мест и столпились вокруг Чепухинды, разглядывая через ее плечо брошюру и оживленно галдя.
Все, кроме Шельмы, которая трогала свою болячку под носом и дулась.
— Могла бы и рассказать мне о своей затее, Пачкуля, — сказала она. — Я думала, мы лучшие подруги.
— Эй, ты же всю неделю проболела? — напомнила Пачкуля. — Я к тебе приходила, а ты дверь не открывала. Я хотела тебе подарить открытку «Скорее поправляйся».
— Ой, правда? Как мило с твоей стороны. Прости меня, Пачкуля. Я в последнее время сама не своя.
— Нормалек, Шельмуся, — великодушно ответила Пачкуля. — Мы все сами не свои, потому нам и надо в отпуск. Как тебе вообще идейка-то? Класс, а?
Шельма задумалась.
— Ты что-то говорила про «Зеркальную комнату»? — спросила она.
— Говорила, — отозвалась Пачкуля.
— Зеркала, надо полагать, там в полный рост?
— К гадалке не ходи. Сможешь целыми днями на себя любоваться.
— Превосходная идея, подруга, — сказала Шельма.
Глава четвертая
Гоблины развлекаются
В Непутевом лесу погода плохая, спору нет, но видели бы вы, что творится в Гоблинских землях!
Гоблинские земли. Дыра дырой. Представьте каменистый склон: сплошные острые скалы, заросли жгучей крапивы, тут и там разбросаны терновые кусты. Добавьте парочку змей, кусачих насекомых и, пожалуй, забияку-орла. И болото.
Теперь представьте сырую, темную пещеру. У входа в пещеру — старую детскую коляску, ржавую тележку из супермаркета и груду закопченных горшков и сковородок. Поселите в пещере семерых немыслимо бестолковых гоблинов: Красавчика, Гнуса, Свинтуса, Обормота, Пузана, Косоглаза и Цуцика. Прибавьте дождь. Много, много, очень много дождя.
Впрочем, к дождю Красавчик, Гнус, Свинтус, Обормот, Пузан, Косоглаз и Цуцик привыкли. Ничего нового — в Гоблинских землях почти всегда льет как из ведра. Сейчас, однако, дела у гоблинов немного пошли на лад, потому что в кои-то веки у них есть РАЗВЛЕЧЕНИЕ. Лучше б, конечно, еды какой, но РАЗВЛЕЧЕНИЕ — второй пункт в списке гоблинских радостей. (Или третий? Трудно сказать, гоблины умеют считать только до одного.)
Гоблины поймали мелкого гнома по имени Монг, который возвращался домой из газетной лавки и из-за непогоды опрометчиво решил срезать путь. Он пошел по тропинке, граничащей с южной окраиной Гоблинских земель. Монг знал об этом, но предположил (и ошибся), что гоблины будут сидеть в своей сырой пещере, хлебать крапивный суп, или чем они там занимаются целыми днями.
Но нет! Они выскочили из-за скалы, обсмеяли его остроконечные уши, поиграли его шляпой в футбол, погнули удочку, запихнули гнома вместе с «Чудесной правдой» в большой мешок и, страшно гордые собой, принесли домой. Там они поставили Монга на камень и заставили петь и танцевать. Некоторые гномы не стали бы против такого возражать, но Монг — случай особый. Абсолютно немузыкальный гном — ни слуха, ни чувства ритма.