Учителем у Кевина был старый мужчина по имени Олаф. Они каждый день занимались по несколько часов в библиотеке отца. После того как мне отказали в обучении самым кардинальным образом, я начала тайком пробираться в хранилище книг и подсматривать за уроками Кевина.
Поначалу я боялась, что меня заметят, но вскоре успокоилась и старалась запомнить как можно больше. Конечно, было сложно. Но меня выручало еще то, что материалы, по которым обучался брат, оставались на столе в той же библиотеке. Кто бы знал, как колотилось всегда мое сердце, когда я торопливо просматривала корявые буквы. Не отрицаю, я боялась. Если бы меня поймали за этим делом, то мало бы мне не показалось.
Но даже несмотря на свой страх, я продолжала каждый день приходить в библиотеку и прятаться там, пытаясь впитать в себя как можно больше.
Сейчас, вспоминая то время, я каждый раз удивляюсь, почему меня так никто и не поймал. Меня могли видеть слуги, когда я входила и выходила из библиотеки. Меня могли услышать Олаф с Кевином, ведь я не выстояла бы неподвижно в течение долгих часов. В хранилище книг всегда стояла тишина, и любой шорох был отчетливо различим. А мои платья хоть и не были новыми и хрустяще-шелестящими, но тоже производили много шума. Тогда мне казалось, что меня никто не слышит и не видит, но сейчас я думаю, что старый Олаф просто позволял мне подслушивать, не выдавая моего присутствия. И я очень благодарна учителю.
Уже после, когда я всё-таки с таким трудом научилась читать по слогам, мир заиграл новыми красками. И пусть в нашей библиотеке было не так много книг, я воспринимала их как самое настоящее богатство. Выносить не пыталась, опасаясь, что меня увидят с книгой в руках. Боюсь, тогда отец бы точно запер библиотеку на замок. Иногда мне казалось, что он сделает все, что угодно, лишь бы осложнить мою жизнь, сделать ее как можно более унылой и беспросветной.
Честно, я пыталась понять отца, но, к сожалению, у меня не вышло. Даже если моя мать опоила его, в чем виновата я? Мне всегда хотелось задать ему этот вопрос. Я ведь не имела отношения к тому, что случилось с ним когда-то давно. Понимая, что мой вопрос выйдет боком только мне, я продолжала молчать.
И вот сейчас у меня в руках была книга, и я благодарила свою настойчивость. Почему-то мне было бы стыдно, не знай я грамоты. Возможно, это потому, что Брайан протянул мне фолиант с таким видом, словно и не сомневался в моей способности его прочесть. Я даже представить не могу, как я себя чувствовала бы, если не обладала бы этим навыком и мне пришлось бы признаться в этом мужу.
Вздохнув, мысленно покачала головой. Люди всегда желают выглядеть как можно лучше в глазах остальных. А ведь мне всегда казалось, что я не подвержена этому стремлению. Но нет, как выяснилось, стоило появиться мужчине, который теперь перед законом является моим мужем, как совсем несвойственное мне желание поднялось откуда-то из глубин сознания и завладело моими мыслями. Пожалуй, меня это даже радует. Испытывая нечто настолько свойственное обычным людям, я ощущаю себя ближе к ним. Наверное, я размышляю об этом только из-за отца, который всегда утверждал, что я всего лишь ненормальная ведьма.
Осторожно погладив бархатную обложку, открыла книгу и пробежала взглядом по написанным черными чернилами строчкам.
– Ведовствование? Что это значит?
Подняв глаза на мужа, я вопросительно посмотрела на него, подумав, что раз он ее уже прочитал, то должен хотя бы что-то знать.
Брайан снова сидел в старом кресле. Он, щурясь, смотрел на огонь в камине, явно наслаждаясь умиротворенной атмосферой. Мне и самой нравилось, как трещат дрова, изредка отбрасывая колючие искры в разные стороны. А еще, если прислушаться, то можно было услышать, как тихо гудел огонь.
– Я никогда не интересовался ни ведьмами, ни колдунами, – начал он, отпивая что-то из кубка. – Конечно, я знал о таких, как вы. Кто об этом не знает? – он фыркнул, словно даже сама мысль показалась ему забавной. – Когда я читал книгу, то не понял почти ничего. Читаешь, а смысл прочитанного ускользает. Я отчетливо понял только про то, что я обязан взять в жены ведьму, чтобы появилась возможность снять проклятие. Полагаю, на этой книге лежат какие-то колдовские чары, препятствующие тому, чтобы ее читали обычные люди. Так что вы можете на меня в этом деле не рассчитывать. «Ведать» значит «знать».
Брайан оторвал взгляд от огня и посмотрел на меня задумчивым и усталым взглядом.
Я кивнула и снова обратила внимание на книгу. Отчего-то в свете от камина казалось, что черные буквы переливаются. Черный, серебристый, алый. Зрелище было потрясающе красивым, правда, я никогда до этого не видела таких чернил.