Ведьма
***
Она пришла в селение задолго до того, как нынешние его обитатели появились на свет. Был темный, беспросветный, холодный и ветреный весенний вечер, и староста, коренастый старик Тит, сидел у свечи в своей вдовьей избе и вырезал ложки из крепкого березового полена. Уже два года деревню разоряли неурожаи, и мелкое ремесло было единственным, что могло помочь крестьянам хоть как-то свести концы с концами. Люди в черных балахонах, пришедшие с юго-запада и называвшие себя посланниками бога и его церкви, говорили, что засуха и палящий зной – божья кара, ведь большинство крестьян продолжало поклоняться старым богам и после их проповедей. Что ж, может, так оно и есть, кто знает. Он, Тит, уже отжил свой век, и весь этот век его боги были довольны им – оберегали его семью, выращивали здоровую и крупную пшеницу на полях деревни, а после того, как прогневались и забрали его жену, милостиво принимали жертвы и подношения и помогали снова. Быть может, боги решили объединиться теперь в одного Бога – кто их разберет, что им вздумается – и теперь бранят Тита за то, что он, старый пень, до сих пор не уверует в Него. Но он, кажется, не сделал ничего оплошного – по всем вопросам с крестьянами своими советовался, в деревню принимал на поселение хороших людей и, кажется, даже плохим не отказывал в помощи, никого не убил и не покалечил, любил всех и готов был руку протянуть – кажется, так заповедовал жить новый бог? Да и крестьяне, поставившие его старшим над собой, никогда не жаловались и всегда были им довольны. Уже седьмой десяток ему пошел, а нового старосту все не хотят выбирать. Знать, приглянулся им Тит, не хотят другого, а он и рад стараться. Детишки его совсем взрослые, свои семьи имеют, а жену годков тридцать как схоронил; силенок земледельничать уже маловато, а ум светлый – почему бы и не посидеть старостой на печи, не помочь советом?
Размышления старика прервал стук в дверь. Он оторвался от своего занятия и, кряхтя, поднялся со стула.
- Кого там принесло на ночь глядючи?
- Кажется, здесь живет староста, - отвечал ему женский голос. Голос этот не похож был на голоса женщин из деревни – он был чист и ласков, мелодичен и богат интонациями, негромок, но отчетливо слышен сквозь свист ветра – да, он совсем не был похож на грубые и сильные голоса женщин из деревни.
- Ну, здесь, - ответил озадаченный Тит. Таких голосов он еще не встречал – такими голосами, в его разумении, могли обладать только богини да, может быть, дочери князей с юга.
- Я пришла спросить позволения поселиться рядом с вашей деревенькой, - ласково и даже весело ответил голос. – Очень уж она мне понравилась.
Тит почесал затылок, взял свечу и открыл дверь. На пороге его дома стояла небольшого роста девушка, прекрасная, совсем юная, с волосами цвета пшеничного колоса, выглядывающими из капюшона черного балахона, который рвал ветер. Свеча заморгала и чудом не погасла, пока старик впускал гостью и затворял дверь.
- Новым поселенцам мы всегда рады, - сказал он, снова усаживаясь на свой стул и принимаясь за работу. – Расскажи, откуда ты, такая юная, пришла, и как тебя, девочку, степные волки не пожрали.
Девушка рассмеялась.
- Откуда я пришла, то пусть лишь мне известно, - ответила она. – Ну а животные мне все друзья.
Старик с недоверием взглянул на нее, но открытая улыбка, ласковые глаза и юность девушки не позволяли ему подозревать ее в недобрых делах.
- Ну что ж, я думаю, ты молода слишком, чтобы плохим человеком быть. Посоветоваться с селянами я должен, они и домик, где ты до лета поживешь, тебе найдут, а летом мы тебе свою избу справим, завидной невестой будешь, - последние слова старик произнес, усмехаясь в усы.
- Спасибо, добрый человек, да не нужно мне ни временного крова, ни избы, а только разрешение жить на холме рядом с вашей деревней, – отвечала девушка.
- Что же ты не хочешь с людьми жить, девочка? – удивленно спросил Тит.
Она опустила глаза.
- Не очень жалуют меня люди-то, да и мне рядом с ними неуютно. Ведьма я, дедушка.
Недорезанная ложка упала на пол. Старик, кряхтя, стал наклоняться поднимать ее, но проворная девушка – а девушка ли? – подскочила, вмиг наклонилась и подала деду ложку.
- Вот оно что. Ведьма, значит.
- Да, дедушка, - печально сказала она. – Элиной меня кличут.
- Разное я о ведьмах слышал, и не знаю, что поделать с тобой. Многим помогал я, и плохим, и хорошим, и добрым, и разбойным, но ведьм встречать-привечать не приходилось доныне, - после долгой паузы наконец сказал старик. – С селянами говорить надо. Да и не знаю я, зачем ты пришла, добрая ты али злая, помогать нам станешь или погубишь.