Всю ночь его преследовала ведьма. Видения приходили одно за другим – вот она стоит в залитом солнцем саду и улыбается ему, вот легким движением откидывает за спину волосы, вот бережно открывает его библию в кожаном переплете – выражение ее лица каждый раз меняется, когда она, склонившись над книгой, переживает новые чувства. Вот она несет кадку с яблоками. Вот развешивает травы под потолком, встав на табурет. Вот она кружится в танце посреди застывшего безмолвного мира, и он слышит шелест ее развевающегося платья.
Наверное, так и происходит, когда дьявол пытается смутить человека? Мучает его запретными видениями, искушает желаниями, прогоняет сон и заставляет жаркое от бессонницы и мыслей тело всю ночь ворочаться на жестком ложе. Наутро просыпаешься совершенно разбитым, с одним лишь желанием – чтобы следующая ночь принесла покой.
Роман потряс головой и наконец-то заставил себя сесть на кровати.
***
Утренней службы не было. Вместо нее маленькая делегация служителей отправилась к домику ведьмы, сопровождаемая толпой крестьян, державшихся поодаль, и мальчишек, крутившихся рядом. Чем-то недобрым веяло от этой процессии – слишком тиха была толпа, слишком серьезны и даже мрачны лица крестьян. Серое хмурое небо давило на землю.
Ведьма была в саду. Услышав топот приближающейся толпы, она оторвалась от сбора яблок, подошла к ограде и облокотилась на нее, подперев голову рукой и как обычно улыбаясь.
- Что же, ведьма, здравствуй, – мрачно начал епископ, с помятым лицом и мешками под глазами. – Сыграла ты вчера с нами злую шутку. Да Господь все видит и все прощает. Господь наш милостив. Представим мы сегодня тебя к его милости, очистим и тебя, и грехи твои искупим. Пойдешь ли ты с нами по добру, ведьма?
- Некогда мне гулять с вами, господин священник. Урожай мой не убран еще, да и другие дела не ждут. Однако ж, если не пойду, неужто силой меня возьмете?
В её голосе прозвучала насмешка.
- И силой возьмем, если понадобится, благо даровал Господь нам силу.
- Не Господь вам ее даровал, а мать-природа, - сказала ведьма. – Что ж, отчего бы и не прогуляться с вами. Кадку с яблоками отнесу на крыльцо только.
С этими словами ведьма отвернулась и, шагнув к деревьям, наклонилась за кадкой. В это время здоровые охранники епископа с веревкой наготове вломились в ее садик через калитку без засова. Ропот прошелся по толпе крестьян, но ни один из них не сдвинулся с места.
Роман ушел раньше. Он почему-то не мог смотреть, как заламывают и вяжут грубой веревкой нежные тонкие руки ведьмы.
***
Когда ее привели, в церкви все уже было готово – и священная вода, и священные масла, и молитвенники, и маленький железный крестик.
Ведьма шла впереди всех, со связанными за спиной руками, слегка помятая, без улыбки, но с вполне доброжелательным выражением лица. Казалось, она действительно прогуливается. За ней шли священники, поодаль плелись крестьяне, мрачные, печальные и молчаливые. Когда процессия вошла в церковь, они остались снаружи и лишь теснились у двери, заглядывая внутрь.
Ведьма остановилась посреди церкви напротив купели, оглядывая чистое белое помещение восхищенными глазами.
- Как чисто, бело и красиво! – воскликнула она, переводя взгляд на Романа, словно обращаясь к нему.
Священники переместились на свои места, готовясь начать ритуал. Роман чувствовал себя паршиво – сказывался и недосып, и странное чувство, будто он предавал человека. Единственное, чего он хотел – чтобы этот день поскорее кончился.
- Какой прекрасный белый дом, но что-то не хватает в нём! – в рифму сказала ведьма, вновь улыбаясь. Она медленно развела связанные за спиной руки, и все увидели, как веревки, словно живые змеи, сами собой расползаются из узла. Мгновение спустя они, снова неподвижные, уже лежали на полу.
Ведьма подняла голову к потолку и прикрыла глаза. От нее словно подуло ласковым теплым ветром. Через открытые двери в церковь залетело несколько быстрых веселых птичек, и они громко защебетали, кружась под потолком.
В тот же момент выглянуло солнце. Оно мгновенно осветило церковь, заполнило золотистым теплым светом все холодное торжественное пространство белого зала. Ветер, идущий от ведьмы, усилился, волосы и одеяния священников затрепетали.
Голос ведьмы, словно усиленный стократ, разнесся по церкви.
- Вы все верите в чудо и ждете его. Так узрите же!
И в тот же миг произошло чудо. Рамы икон, сухие и старые, ожили. Дерево, словно откликнувшись на зов природы, дало ростки. Из старых рам вырастали ветви, тонкие и изящные, покрытые веселыми зелеными листочками, по-весеннему мягкими и молодыми. Ветви стремились ввысь, ветви, подобно иве, спадали на пол, вились по стенам, подобно лозе, цепляясь за мельчайшие выступы и неровности. И на каждой распускались цветы – крупные и мелкие, красивые и незаметные, и все благоухали так, что вся церковь наполнилась их ароматом.