– Откуда ты только все знаешь! – Может быть, Сюсанна и права. Есть же заклинание дарения и вечного обета. Точно! Завтра же наведаюсь в университетскую библиотеку. – У тебя тайн больше, чем в тайниках городского архива.
– Тут никакой тайны, родной. Я к ней заходила, мы мило пообщались, выпили по чашечке кофе. И она посетовала на то, что ты вел себя весьма недружелюбно.
– Она полукровка, Сюсанна. А ее семья с запятнанной репутацией. Я сегодня был в комиссариате и узнал много интересного о семействе Вереск.
– Я вся внимание.
– Ее отец некромант и сидит в тюрьме. Отсидел уже десять лет из назначенных пятнадцати.
– За что сидит? – совершенно не удивилась услышанному моя собеседница.
– Продавал костный порошок. Он владел сетью аптечных лавок, с помощью этой сети и распространял костянку, хорошие деньги зарабатывал. Семья Круса Вереска жила более чем достойно, но, когда его взяли, само собой, преступление Вереска легло позорной тенью на жену и дочь. Они были вынуждены покинуть не только Ксантипп, но и Магорию.
– Бедная девочка, – покачала головой бабушка, – и какая при этом сильная!
– Такая жена, как Эльвет Вереск, чести нашему роду не сделает.
– Наш род, чтобы ты знал, на грани исчезновения. Ты последний из варлоков Григеров.
– Есть дальняя родня.
– Пф-ф, – скривилась Сюсанна, – ветхие старики и старухи, которые одной ногой уже в могиле. Я узнавала. Так что вся надежда только на тебя и твое пока еще не угасшее либидо.
– И тебя не смущает, что девчонка полукровка?
– Меня ничего не смущает, кроме одного, – твоих темных практик и желания состариться угрюмым холостяком. Род Григеров великий род, наши предки были отцами-основателями Ксантиппа, их сыновья и дочери всегда входили в городские советы, всегда стояли на страже правопорядка в городе. И если ты ничего не сделаешь для спасения нашего рода, от него останутся лишь записи в архивах. А чистота крови это, знаешь ли, пережиток времени, от которого давно пора отказаться. Думаешь, у Григеров никогда не было смешанных связей? Еще как были. И славился наш род далеко не кровью, а силой духа, характером, деловитостью. И чем достойнее был носитель, тем больше в нем было магии. Другой вопрос, какая это магия.
– Я обдумаю твои слова.
– Долго думать не советую. Девочку могут увести в любой момент.
– Если я решусь, то, поверь, никто ее не уведет.
– Я бы не была так уверена, родной.
– Считаешь, твой внук не способен завоевать женщину?
– Считаю, мой внук утратил ориентир в жизни. Оттого и пытается спрятаться за ширмой своих псевдонаучных убеждений.
Ее не переспорить, не переубедить. Эта женщина – кремень. За что я ее особенно уважаю, так это за твердость характера. Когда мои родители разошлись, она не позволила им делить меня, убедив обоих в необходимости отдать ребенка в лучшую школу-интернат города, чтобы я учился, а не страдал из-за их претензий друг к другу. Как оказалось, и мать и отец довольно быстро приняли тот факт, что сына будут видеть крайне редко. Но я не рос сам по себе, отнюдь. Мной всецело занималась Сюсанна. А поскольку школа находилась рядом с домом бабули, то и жил я у нее дома. Именно здесь, в этой самой двухэтажной квартире с мансардой.
После чая я отправился сразу наверх в лабораторию. Как раз прихватил с собой образцы из комиссариата.
Просторное помещение под сводами крыши встретило приятной прохладой. Сразу как Сюсанна уехала, я перебрался сюда со всем своим оборудованием. В университете было крайне некомфортно, там ты под постоянным присмотром всех кому не лень – преподавателей, студентов, да хоть уборщиков. В комиссариате тоже никакого покоя, вечно все ходят на ушах, вечно подгоняют. Другое дело здесь. Всегда тихо, всегда спокойно и всегда все под рукой. Конечно, сад Сюсанны пришлось потеснить. Я поделил мансарду на две зоны, более светлую часть непосредственно у большого арочного окна заняли многочисленные растения, здесь же стоит кресло, утопая в зелени, пуф и кофейный столик. Прекрасное место для ночных бдений, когда что-то не ладится. Вторую часть заняли мои столы, стеллажи, холодильные аппараты и прочее важное оборудование. Это мое славное королевство, где я и царь, и бог, и дьявол в одном лице, где царит истинная гармония, где наука и природа объединились в единое целое. Пожалуй, не буду торопиться с переездом.
И закипела работа.
Пропустив собранные с одежды убитой волосы через сепаратор Ирвинга, купленный пару лет назад у алхимика с кафедры магхимии и мною усовершенствованный, я получил несколько фракций волос, которые уже поместил в определитель Годжа, предварительно засыпав в него реагент – пепел черной ивы. Этот пепел мощный яд, поражающий перевертышей и парализующий оборотней. Если фракции принадлежат одному из этих существ, определитель зафиксирует некроз в большей или меньшей степени. Сам по себе волос не пострадал бы от яда, а вот его оголенный геном вполне.