Девушка слегка напряглась. Она не ожидала что только что очнувшийся, истощенный парень сможет мыслить настолько глубоко и ясно. И, к её сожалению, он думал в верном направлении.
- Откуда ты помнишь тепло, ты был без сознания, – собеседница ухватилась за эту деталь рассказа, как за утопающую соломинку, надеясь перевести разговор в другое русло. – И да, я уверена в этом, ты мертвым взглядом сверлил небо, мне аж жутко стало.
- Моё тело помнит то, что не помнит разум, – вкрадчиво произнес эспер. – Сначала было больно и холодно, а потом, когда стало темно и я провалился, появилось тепло, – юноша концентрировался на ощущениях из смутных воспоминаний. – Через сколько лекарей прошёл, никогда не чувствовал подобного. Ты же буквально вытянула меня из могилы, я чувствовал, как твоё тепло поднимало меня и нежно укутывало.
- Звучит как слишком хорошая сказка, ни на грамм не верю, – фыркнула девушка. Стремясь сменить тему, она загнала себя в угол и теперь лихорадочно думала, как выкрутиться.
- Эй, - Дрейк коснулся её руки, не разрывая зрительного контакта. Она не заметила, как он встал со стула и вздрогнула. – Мы же оба понимаем о чём я, да? – глаза бешено заблестели.
Не выдержав, ведьма вскочила, уронив стул. Вкрадчивость юноши пугала его. Она не раз слышала подобные размышления, но говорящие сами обрывали разговор, этот же об этом и не думал. Наёмник собирался идти до тех пор, пока не услышит нужных слов. Она подошла к приоткрытому окну, вдыхая утреннюю прохладу. Успокоиться, успокоиться, успокоиться. Нужно замять разговор, как-то отвести от себя подозрения. Идей не было, кровь стучала в висках, парень пугал её, он словно видел собеседницу насквозь.
- Мой отец умер, когда мне было семь, – начал он монолог, поднимая стул. – Мама умерла от лихорадки и он не смог себя простить. После этого папа стал одержимым найти хорошего врача, очень хорошего лекаря, - юноша сделал ударение на последних словах. – Слишком уж боялся, что я повторю его судьбу. Он стал одержим легендой об одаренном ребенке, – после этих слов маг бросил взгляд украдкой на девушку, дабы посмотреть реакцию. Её ресницы лишь дрогнули. – Бары, постоялые дворы, старики – расспрашивал всех, чтобы найти хоть какие-то зацепки. Конечно, всё было безуспешно. Умер, кстати, также от лихорадки.
Слова об отце тронули воспоминания. Одно, давно забытое, всплыло в памяти ясной картинкой. Голос родного отца прозвучал в голове. За секунду она нашла ответ, который мог бы всё объяснить. Неужели расклад из детства сбывается сейчас?
- Спасибо, конечно, за твоё откровение, но мне плевать на твою слезную историю. Я не понимаю к чему ты клонишь. Я простая ведьма.
Этими словами она подписала себе приговор. Встретившись взглядом, Эш поняла, что отмазка не удалась. Он знал. Он всё знал. Он всё понял. Последняя деталь легла в пазл наёмка.
- Знала, что не стоит тащить тебя домой, – прошипела ведьма.
Парень откинулся на спинку стула. Голова еще кружилась, но в глазах читалось ликующее торжество. Он нашёл то, что не смог его отец.
- Какого это, быть благословлённой?
- Отвратительно, – она подлетела к парню, в глазах разгоралась ярость. – Все считают это даром, а на деле – самое настоящее проклятье. Его не должно было существовать, оно обесценивает жизнь. И оно не даёт гарантии спасения, мне так и не удалость спасти самых важных людей. Все мои родные мертвы, я никому не помогла, поэтому и бегаю по городу, спасая таких неудачников, как ты, которым захотелось поиграть со своей жизнью.
- Я могу считать это за оскорбление? – ведьма завораживала его, она на миг стала его личной диковинкой и сокровищем.
- Считай за проклятье, – отчеканила Эшли. – Если бы была возможность, я бы без раздумий отреклась от него, оно лишь притягивает несчастье. А теперь, слушай меня внимательно, - медленно начала она, после короткой паузы, – расскажешь кому-то обо мне или намекнешь хоть одной душе – убью. Медленно и болезненно. Я умею. Ты будешь страдать и жалеть, что родился, и упокоиться я тебе тоже не дам, будешь вечно скитаться и страдать.
Маг внимательно смотрел в пылающие глаза. Она была серьёзна. Одно неверное слово и она убьёт его прямо здесь.
Внезапно он проникся состраданием к юной ведьме. Судя по всему, Эшли, также как и он, потеряла родителей в детстве, и страдала каждый день от этого. В глазах читалась вина за их смерть, она корила себя. И за бесчисленное количество людей, которых не могла или не сможет спасти. Таких наверняка было и будет много. Он понимал её и видел в ней своё собственное отражение. Похожие судьбы, мотивы и, возможно, судьба. Хотелось обнять девушку, дать ей успокаивающее тепло, но вместо этого Дрейк произнёс: