— Нет, так не пойдет, — заупрямился бывший муж. — Я не нищий, и подачек мне не надо. Я выплачу тебе половину стоимости… просто не в ближайший год-другой.
— Как хочешь, — не стала спорить я. — Подадим заявление на расторжение брака без раздела имущества, а дальше как хочешь.
— Спасибо, — кивнул Лёня. Ему явно было не по себе.
На этом мы, наконец, переступили порог загса. Прохлада кондиционируемого помещения окутала нас. Очередь в «бракоразводный» кабинет, к счастью, была небольшая, так что ждать нам пришлось не слишком долго.
— Подожди здесь, — попросила я Эскеля на всеобщем, когда подошла наша очередь отправляться в кабинет. — Я думаю, это не займет много времени.
Эскель кивнул, присаживаясь обратно на небольшой диванчик, с которого подорвался, а мы же с пока еще мужем вошли в кабинет. На удивление, вопросов нам практически не задавали, видно было, что для работников разводы — процесс рутинный и давно не интересный. Заполнив все полагающиеся бумаги, мы были вынуждены посетить еще одно заведение, благо банк располагался практически по соседству, и, уже оплатив госпошлину, наконец услышали заветное «приходите через месяц за свидетельством о расторжении». На крыльце загса остановились, не сговариваясь.
— Ну, удачи вам с Аней, — решила я сказать пару слов на прощание. — Надеюсь, теперь ты нашел свое счастье.
Лёня недовольно чуть дернул губой, но ответил вполне доброжелательно.
— И тебе удачи с твоим… иностранцем, — снова бросив на Эскеля неприязненный взгляд, пожелал бывший муж. — Надеюсь, ты будешь счастлива…
— Уже, — поправила я его. — Уже счастлива! Прощай.
И я с легким сердцем застучала каблуками по асфальту, уходя прочь от неудавшегося брака. Да, еще через месяц необходимо будет явиться за свидетельством, но свободно вздохнула я уже сейчас, когда расставила последние точки над «и». А впереди меня ожидало еще одно испытание под названием работа. Но тут я особо не переживала. Кому там до меня дело, кроме Вики?
— Все хорошо? — уточнил Эскель.
— Все отлично! — заверила я его. — Через месяц выдадут свидетельство. Он посчитал тебя иностранцем, значит, у меня получается менять язык. А сейчас мы поедем на работу. Это чуть дольше, чем сюда.
— Почему ты просто не переместишься? — резонно спросил Эскель.
— Прогуляться хочу, свой мир тебе показать, — ответила я. — Да и вдруг кто-нибудь все-таки заметит или камера какая-то заснимет. Одно дело в Турции, где я появилась и пропала, а тут родители живут, да и я планирую часто появляться. Лучше уж по старинке, да и погода сегодня отличная!
Всю дорогу до нужной остановки я продолжала рассказывать Эскелю обо всем, что было видно из окна, на сей раз не опасаясь, что кто-нибудь услышит и озадачится, почему я рассказываю такие очевидные вещи взрослому мужчине.
Родной когда-то салон, которому я отдала почти пять лет своей жизни, встретил меня гостеприимно распахнутой дверью. На ресепшене сидела новенькая девушка. Увидев меня, она поднялась, приветливо улыбнулась и поинтересовалась:
— Добрый день! Чем я могу вам помочь?
— Здравствуй! Марина Владимировна у себя? — сразу же перешла я к делу.
— Марина Владимировна, — чуть удивилась девушка, — да, конечно. Как вас представить?
— Октябрина Демидова.
— Одну минуту. Присаживайтесь, — вежливо сообщила девушка и удалилась.
Садиться я не стала, зато с любопытством осмотрелась. Интерьер салона несколько изменился с тех пор, как я тут не была, но концепция осталась прежней. В будний летний день посетителей оказалось немного, так что в салоне было тихо.
— Значит, вот тут ты работала цирюльником, — так же как и я осматриваясь, произнес Эскель.
— Не совсем. Это зал ожидания, а зал, где непосредственно работают, вон там, — я указала в соседний проем, и тут же оттуда выскочила Вика.
— Бринка! Ты, что ли?! — подбежала она, коротко обняла и с круглыми от удивления глазами начала меня осматривать. — Ну ничего себе! Будто только из салона!
— Я, — улыбнулась я хорошей подруге. — Не ожидала?
— Да вообще! Куда ты пропала так внезапно?! Когда ты вернулась? Что случилось? — вопросы посыпались из нее как из рога изобилия.
— Все хорошо. Нужно было привести мысли в порядок, — пошла я по уже проторенной дорожке.
— Ну, ты хоть мне могла сообщить! А родителям! — праведно возмутилась она. — Я ведь волновалась!