У Френча возникло ощущение, что его пронзило ледяное дыхание, когда он увидел, как между пузырящимися пузырьками воздуха, которые все еще поднимались на поверхность в том месте, где затонул Бобби, появились и рассеялись темно-красные полосы и пятна, а вода вокруг них медленно потекла. раскрасить лодку розу.
«Кровь!» - выдохнул он. «Глен, это кровь! Это -”
Сильный удар попал в лодку. Удивленные крики Френча и Глена были заглушены невероятным грохотом и осколками, когда крошечная лодка была схвачена титановым кулаком и подброшена в воздух на несколько метров. Что-то большое, невероятно большое вырвалось из реки с пеной. Френч перевернулся в воздухе, с безжалостной силой шлепнулся обратно в воду и слепо потянулся. Он за что-то ухватился, инстинктивно держался изо всех сил и дико пинал ногами.
Каким-то образом ему удалось выбраться на поверхность, схватить кусок разбитой лодки и зацепиться за него. Он жадно втягивал воздух, продолжал пинать себя ногами и в то же время пытался крепче вцепиться в свою хватку. Если он отпустит это, он погибнет. Вода здесь могла быть не глубокой, но он не умел плавать, и она всегда была достаточно глубокой, чтобы утонуть.
Френч сделал несколько глубоких вдохов, изо всех сил поборол панику, которая угрожала затуманить его мысли, и повернул голову направо и налево. Лодка раскололась, как будто в нее попало пушечное ядро, но ни Глена, ни Бобби не было видно.
Что-то коснулось его ног. Что-то холодное, гладкое, слизистое.
Френч на мгновение замер и посмотрел вниз. Под ним сквозь воду проскользнула тень - большая и массивная тень - немного отодвинулась от него и начала медленно расти.
Вода разлетелась в пенистом взрыве. Что-то гигантское, серое и слизистое выросло из кипящих вод Темзы, поднялось до невозможных высот и предательски сверкающими глазами смотрело на Француза.
Френч начал кричать.
Но кричал он недолго.
Холод окутал меня ледяным плащом. Улицы были пустынны, необычайно пустынны даже в ранние часы, как будто эта часть Лондона вымерла. Через несколько минут я пожалел о своем решении отклонить предложение Ховарда и уйти; кабинка для такси, которую я видел по дороге сюда, была пуста и осиротела - кому нужно было такси в пять утра, особенно в этой части города? Но я был слишком горд, чтобы вернуться и принять его предложение. Кроме того, он, вероятно, долго спал, и мне не хотелось звонить ему во второй раз. Так что я просто продолжал идти. В худшем случае я пошел бы к ВЕСТМИНСТЕРУ. После долгой бессонной ночи в задымленной библиотеке Ховарда для меня было бы неплохо прогуляться.
И в основном я был просто счастлив побыть какое-то время в одиночестве. Я доверял Говарду, но то, что он мне сказал, было слишком сложным, чтобы осмыслить его через несколько мгновений. И я чувствовал - не имея возможности конкретизировать это чувство - что он скрыл больше, чем сказал мне. Этот человек не был окружен в секрете, но по всей сети.
Мои шаги издавали странное щелканье эхом на мокрой, вымощенной булыжником улице. Туман, который сначала висел в воздухе лишь тонкими облаками кое-где, за последние несколько минут усилился в той же степени, что и ночь, так что он не становился светлее, несмотря на все более быстрое опускание сумерек.
Я плотнее накинул пальто на плечи, склонил голову и пошел быстрее. Я не заметил этого на мгновение, но моя рука скользнула под пальто и обняла ручку трости. Каким-то образом меня успокаивало ощущение наличия пистолета. Район, где располагался гостевой дом Ховарда, не зря. И у меня было то же гнетущее чувство, что и вчера вечером - ощущение, что на меня смотрят и наблюдают невидимые глаза из тумана …
Это было не просто чувство.
Тень появилась передо мной в тумане, а затем снова исчезла, слишком быстро, чтобы я мог ее распознать, затем я услышал поспешный топот шагов, приглушенный серыми облаками.
Я резко остановился. Моя рука сжала рукоять шпаги, но я еще не вытащил пистолет. Если я действительно попал в засаду, то, может быть, лучше пока не показывать ребятам, что я не такой беззащитный, как они думали.
Мой взгляд впился в колыхающуюся серую, которая меня окружала. Внезапно я заметил, насколько он стал ледяным. Мои руки и лицо покалывало от холода, и мое дыхание образовывало тонкие клубочки перед моим лицом.
“Роберт…”
Голос был всего лишь дыханием, не более чем шелестом ветра в кроне дерева, и он казался нереальным и слабым и, казалось, доносился со всех сторон одновременно. Я снова увидел - или, по крайней мере, вообразил - тень, но снова она исчезла слишком быстро, чтобы увидеть ее по-настоящему.
“Roooobeeeert …”
Сбитый с толку, я уставился в туман. На мгновение мне показалось, что я узнал голос отца, но это было всего лишь желание, за которое я на секунду ухватился. В нем, казалось, резонировал резкий, как-то противный оттенок. За моей спиной послышались шаги по камню, затем я услышал низкий хриплый смех.
«Кто там?» - спросил я. Мой голос был не таким твердым, как мне хотелось бы. Мои руки дрожали.
“Rooooooooooo … beeeeeert …”
Всего лишь одно слово, мое имя, не более того. И все же звук этого жуткого голоса заставил меня дрожать до глубины души. Я еще раз огляделся во все стороны, громко вздохнул и пошел дальше. Лишь с огромным усилием я подавил побуждение бежать так быстро, как только мог.
«Роберт», - прошептал голос. “Иди ко мне.”
Я пошел быстрее и одновременно попытался не обращать внимания на голос. Это не работает. Хотя было так тихо, что слова было легче угадать, чем понять на самом деле, было наводящее на размышление, властное принуждение, из-за которого я не мог игнорировать их. Я все еще не мог сказать, откуда он шел. Казалось, что она выскакивает из тумана одновременно со всех сторон. Как будто это сам туман говорит со мной …
Передо мной мерцал свет в серых сумерках. Я остановился. Свет мигал и был очень слабым, но это был не свет газового фонаря; ни огни машины, которая могла заблудиться в этом районе. Это было … что-то зловещее в этом свете.
“Роберт. Иди ко мне.”
На этот раз голос звучал властно, резко. Я сделал шаг, снова остановился и изо всех сил старался увидеть больше, чем мерцающее зеленоватое свечение.
Свет странным образом колыхался и качался; почти как если бы он был живым. Его свечение было приглушено туманом, но я все еще узнал ядовито-зеленый, жуткий цвет, который цеплялся за него, и на мгновение что-то невидимое, ледяное, казалось, коснулось меня.
Затем из света вышла фигура.
Фигура моего отца.
Несмотря на густой туман, я сразу узнал его; узкое лицо в обрамлении педантично выбритой бороды с горящими глазами, насмешливо искривленный рот, зазубренная молния белоснежных волос над правым лбом …
“Отец …”
Он подошел ко мне, но остановился в трех или четырех шагах от меня и посмотрел на меня неопределенным выражением. Я смутно видела очертания дома, мерцающие сквозь его тело.
«Роберт», - сказал он. “Я звал тебя. Почему ты не остановился? “
Я хотел ответить, но не смог. Где-то глубоко, глубоко внутри меня начал шептать предупреждающий голос, но было также что-то, что сдерживало его. Что-то, что исходило не от меня. В отличие от прошлого, полупрозрачная фигура передо мной наполнила меня страхом. В горле пересохло. Ей было больно.
«Что … что ты хочешь?» - с трудом спросил я.
«Чего я хочу?» Отец снисходительно улыбнулся. «Помогите вам, Роберт. Почему ты не дождался меня в Голдспи? “
«Уа … подожди?» Почему мне было так трудно говорить? Чтобы иметь ясную мысль?
«Я потерял твой след», - сказал он. «Но теперь я снова нашел тебя.» Внезапно что-то изменилось в его взгляде. «Вы в опасности, Роберт, - сказал он. «В большей опасности, чем вы думаете».
«Я … знаю, - медленно сказал я. За висками стало ощущаться тупое, мучительное давление.
«О нет, - насмешливо сказала Андара. «Ты не знаешь, Роберт. Вы думаете, что знаете, но не замечаете реальной опасности. Не возвращайся к Говарду “.
«Не вернуться к Говарду?» - глупо повторил я. “Что ты имеешь ввиду?”