«Ну что, мистер Филлипс?» - спросил Болдвинн. «Доволен?» Прошла секунда, прежде чем я понял, что его слова были адресованы мне. Я вздрогнул, полуобернулся и смущенно посмотрел на него. На его губах заиграла тонкая насмешливая улыбка. Он, должно быть, правильно истолковал взгляд, которым я огляделся. “Я … прошу прощения”, - пробормотал я. «Я …» Болдвинн махнул рукой и закрыл за собой дверь. «Вы не должны чувствовать себя неудобно, мистер Филлипс», - спокойно сказал он. «Я привык к этому, понимаете? Любой, кто знает мой дом только снаружи, удивляется, когда они входят. - Его улыбка стала немного шире, но не более сочувственной. «У меня нет ни ресурсов, ни персонала, чтобы содержать парк в порядке, - сказал он, - но я всегда нахожу удовлетворение, видя лица моих посетителей, когда они входят».
С каждой секундой я чувствовал себя все более неуютно. Болдвинн, по сути, был честным, но есть какая-то честность, опять же грубая.
«Ясно, - продолжил он, - я вас смущаю, так что давайте сменим тему. Кэррадин - приготовьте закуску на четверых. И быстро, пожалуйста. “
Эти слова предназначались для человека, открывшего нас, маленького сморщенного человечка, который все время стоял в тишине с опущенной головой и краем глаза поглядывал на нас с Ховардом. Раньше, когда я видел только его тень, он показался мне странным; теперь, когда я увидел его при ярком свете, его внешний вид меня почти испугал.
Сначала я подумал, что он горбатый, но это было неправдой. Его левое плечо опущено ниже и под другим углом, чем правое, а шея странно наклонена набок, как будто он не может держать голову прямо. Его левая рука была согнута внутрь, пальцы скручены в бесполезный жесткий коготь, а его правая нога и ступня выглядели так, как будто кости в какой-то момент сломались и срослись вместе под неправильным углом. Его лицо было кошмаром: вмятины и кривые, как восковая маска, которую кто-то сжал; его рот искривился так, что он постоянно пускал слюни - не в силах ничего с этим поделать - его левый глаз слеп и закрылся. Калека.
«Тебе нравится Кэррадайн?» - мягко спросил Болдвинн. - Знаешь, он мой домашний слуга? Жалкое создание. На самом деле это бесполезно и приносит больше вреда, чем пользы, но кто-то должен был об этом позаботиться, верно? - Он засмеялся. «Я действительно хотел назвать его Квазимодо, но это было бы безвкусно».
Ховард резко вдохнул, но на этот раз я сдержал его предупреждающим взглядом. Чувство юмора Болдвинна, казалось, странным образом эволюционировало, но это не было нашим делом.
«Ты … живешь здесь один?» - спросил я, чтобы перейти к другой теме.
Болдвинн уставился на меня, как будто я спросил его, есть ли у него сифилис. «Нет, - сказал он. «Помимо Кэррадайна, здесь живут моя дочь и племянник Чарльз. Но они оба спят. Ты встретишь ее завтра за завтраком - если ты этого хочешь. - Он резко повернулся и хлопнул в ладоши. «Кэррадайн!» - сказал он. “Разве ты не слышал? Закуска на четверых - тише, тише! “
Кэррадайн хмыкнул, взглянул на каждого из нас своим опухшим глазом, затем заковылял прочь. Он на самом деле немного напомнил мне Квазимодо …
«Но что мы здесь стоим?» - продолжил Болдвинн, когда калека ушел. «Пройдет время до того, как будет готов ужин. Пойдем в библиотеку. Там легче разговаривать “.
Он не стал ждать нашего ответа, но повернулся и быстро пошел к двери в боковой стене. Я обменялся долгим вопросительным взглядом с Ховардом. Он молчал, но чувство в его глазах соответствовало чувству внутри меня. Необязательно быть ясновидящим, чтобы почувствовать, что с этим домом и его обитателями что-то не так.
Но внезапно мне даже не захотелось узнать, что это было.
Библиотека представляла собой огромную комнату, забитую полками, каждая из которых состояла из полированного прямоугольного стола и четырех стульев. Толстые ковры, несомненно, ценные, покрывали пол, и огромный огонь горел в камине, единственном пятне, которое не было загромождено книгами, за исключением окон и двери. Болдвинн пригласительным жестом указал на стол, подождал, пока мы не миновали его, и закрыл дверь.
Я остановился в изумлении.
Стол не был пуст. На полированном дереве стоял богато украшенный серебряный подсвечник с почти дюжиной зажженных свечей, а на его четырех концах стояли четыре тарелки со столовыми приборами, стаканами и аккуратно сложенными салфетками. Четыре тарелки … Подумал, растерялся. Как будто он ждал нас.
«Вы ждете гостей?» - спросил Ховард.
«Гости?» Болдвинн смущенно переводил взгляд с него на меня и обратно, затем его лицо просияло. «О, вы имеете в виду посуду?» - улыбнулся он. “Нет. Но Кэррадайн всегда готовит все к завтраку перед сном. Я тысячу раз говорила ему, что не хочу этого. Тарелки и стаканы пылятся, понимаете? Но это бессмысленно. Он калека, и, к сожалению, не только физически. - Он вздохнул. «Но сядьте, господа».
Ховард пристально смотрел на него в течение бесконечной секунды, затем пожал плечами и повиновался. Я тоже пододвинул один из стульев и сел на него, в то время как Роулф остановился у камина, несчастно оглядываясь по сторонам, явно не зная, что делать со своими руками. Болдвинн нахмурился и бросил на него долгий, наказывающий взгляд, затем снова повернулся к Ховарду.
«Вы меня на минутку извините», - сказал он. «Я хочу увидеть, как далеко Кэррадайн. Ваши комнаты еще нужно подготовить. “
«Не беспокойтесь о нас, - поспешно сказал Говард. “Мы …”
«Но, пожалуйста,» - прервал Болдвинн тоном, не допускающим дальнейших противоречий. «Это не обстоятельство. Дом практически пуст, а комнат у меня достаточно, с которыми я все равно ничего не могу поделать. Я сейчас вернусь ». Сказав это, он повернулся и вышел из комнаты.
Ховард нахмурился ему вслед, даже после того, как дверь уже давно захлопнулась. Угадать его мысли было несложно. Его пальцы нервно играли с маленькой палочкой, которую он все время таскал с собой. Но он упорно молчал.
Наконец я больше не мог выдерживать тишину. «Итак?» - сказал я.
Ховард поднял глаза. “Так что?”
«Вы понимаете, о чем я, - сердито сказал я. “Что ты о нем думаешь? И из этого дома? “
«Что я думаю о нем?» - Ховард перевел глаза и уставился на потрескивающее пламя в камине, как будто он мог прочитать там ответ на мой вопрос. «Это не так просто сказать, Роберт. Болдвинн - странный человек, но быть эксцентриком - не преступление “.
Я ясно чувствовал, что он говорил не то, что думал. Он чувствовал, как и я, что что-то не так с Болдвинном, его странным слугой, и со всем этим домом; совсем не так. И Роулф, казалось, тоже чувствовал злобную ауру, исходящую от этого дома. И он был менее склонен, чем Говард, выражать свои чувства словами.
«У этого парня беспорядок», - сказал он. «Племплем. Кроме того, мне это страшно ».
Ховард мимолетно улыбнулся. Покачав головой, он вытащил из кармана плоскую серебряную банку, вынул одну из своих тонких черных сигар и стал искать спички. Когда он ничего не нашел, он встал, подошел к камину и присел перед ним.
«Я бы с радостью поехал снова», - пробормотал я. «Мне было бы почти комфортнее спать на улице в машине, чем в этом доме».
«Я чувствую то же самое», - пробормотал Роулф. Он говорил очень тихо, но на его лице было нервное выражение, а взгляд метался то туда, то сюда. Он нервничал. Как и все мы.
Ховард прикурил сигару горящим чипом и сел, с любопытством приблизившись к книжным полкам по бокам камина. Я не видел его лица, когда он повернулся ко мне спиной, но я видел, как его осанка на мгновение напряглась, а голова дернулась вверх.
«Есть что-нибудь?» - спросил я.
Ховард не ответил, просто на мгновение уставился на переполненные книги, затем развернулся и в двух или трех больших шагах поспешил к другой полке. Мы с Роулфом в замешательстве наблюдали за ним. Для меня книги были просто книгами. Я никогда особо не любил писать (за исключением цифр, напечатанных на некоторых зеленых заметках), и я даже не мог разделить энтузиазм Говарда по поводу старых книг. Но мне показалось, что я почувствовал причину его волнения.