"Прекрасным местечком", по мнению Эмиля, была захудалая харчевня к которой они с Антоаном пробирались узкими и непомерно грязными подворотнями. Внутри царило запустение, только пара мрачных пьяниц перешептывались за дальним столом, почти не видимом за густыми клубами сизого дыма от каменного очага.
— Милсдарь Кромер! — обрадовалась тощая средних лет хозяйка, когда они почти на ощупь отыскали стойку. — Соскучились по моей стряпне? Ну проходите, проходите! Сегодня сготовила щи на квашенной капусте да окуньков нажарила.
Поэт сел за грубый стол как можно ближе к окну. За затянутой рыбным пузырём рамой сновали неясные фигуры. Чародей ещё минуту мило ворковал с трактирщицей.
— А это? — женщина бросила на барда странный игривый взгляд.
— Нет нет! — захихикал Эмиль- Мой новый приятель, но отношения у нас сугубо деловые.
Мысли Антоана потекли странно извивающимся ручейком. От дыма в помещении было трудно дышать, глаза начинали слезиться. Он и не понял когда дымка от очага сменилась дымкой дрëмы.
Антоан снова бежал. Его ноги увязали в липкой черноте. Всё вокруг беззвучно подрагивало от тяжёлых шагов того что гналось за ним. Из тьмы впереди проявилась фигура, тонкая и изящная. Эльфа с изогнутой саблей в руке. Из виска эльфик тонкой сруей фантанировал кармин. Тонкая фигура метнулась вперёд и крепко схватила поэта.
— Как ты смел?! Как смел?! — закричала она прямо ему в ухо. Ноги окончательно увязли, а на волосы на затылке раздуло дыхание. Замогильно холодное, оно пахло сырой землёй, червями и болотом. Эльфка продолжала вопить, но бард уже не разберал слов.
Вдруг его щеку обожгло второе дыхание. Горячее и влажное, пахнущее сырым мясом и кровью. Что-то схватило его за плечо и дёрнуло так что рука заныла. Хрупкие руки убитой не смогли удержать Антоана и он мешком рухнул на невидимую землю. Над ним высилась огромная фигура. Всё тело покрывала густая чёрная шерсть, на груди закрытая поблескивающим доспехом. Плечи венчала ощеренная в жутком оскале медвежья голова. С острых клыков стекала и пузырилась слюна. Но поэт вдруг почувствовал себя парадоксально спокойно, словно остальные порождения кошмара попятились от огромного оборотня.
Фигура медведеголового расплылась и на её месте проявилось лицо Эмиля, трясущего его за плечо.
— Просыпайся, музыкант. — улыбнулся фон Кромер- Неуж-то постановка вот настолько тебя разморила?
— Нет! Просто тут так душно что я и не заметил как задремал.
— Да, сегодня и правда душновато. — чародей подвинул мутную раму, старательно подбирая угол чтобы воздух мог проникнуть в тесную корчму, но вид на улицу всё ещё был скрыт. Солёный морской бриз влетел в комнату. Заставил клубы дыма и чада закружиться в узорах.
Не смотря на неприглядный вид корчмы поданная хозяйкой еда оказалась очень и очень вкусной.
— И почему тебя тянет на такие убогие места? Сам ведь говорил, не бедстввешь.
— Не люблю толпу. — объяснил маг- Весь этот шум, гомон, чужие подслушанные разговоры. А в таких вот местечках можно посидеть не перекрикивая тех кто перекрикивает тебя, да и стать жертвой сплетен тоже меньше шансов.
За беседой время пролетело незаметно. Щи в грубых тарелках успели порядком остыть, пока гости наконец их не доели. Хозяйка уговаривала их выпить и соблазняла бутылочкой вина Эверлюс, прямиком из Тусента. Но вспоминая предупреждения ведьмака "Отправимся с рассветом даже если мне придётся силой усадить вас в сëдла" они благоразумно отказались.
Возвращались в поместье они уже в сумерках. В доме витал слабый но отчётливый запах трав и спирта.
— О боги! Что же он там варит такое?! — воскликнул Эмиль.
— Элексиры. — рыкнули из подвала- Я же не знаю с чем предстоит столкнуться, вот и делаю с запасом. Я уже закончил, сейчас проветрится.
Из люка показалась бледная бородатое лицо, за ним с трудом широкие плечи.
— Ну есть же вытяжка! — не унимался фон Кромер.
Антоан ожидал что Вернер сейчас начнёт приператься, но ведьмак только с кислой миной пожал плечами. В мансарду он ушёл не сказав больше ни слова и отказавшись от поданного старой Бет ужина.
Поэт нашёл друга сидящим на кровати и с грустью брошенного любовника рассматривающего свой старый стальной меч.
— Что с тобой? — забеспокоился Антоан.
— Сердечник лопнул. — обречённо выдохнул ведьмак- Это теперь не оружие. Разве что на стену повесить.
Воронëное лезвие длинное и необычно широкое, с тремя паралельными долами, как и обычно щерилось зазубренным краем. Годы ведьмачьей жизни и война явно не пощадили оружие.