Поэт взглянул на него с уважением. Через ещё половину часа, когда Антоан наконец научил фон Кромера складывать способный к горению костëр, вернулся ведьмак. На наконечнике его копья всё ещё подрагивали пара жирных карасей и приличной длинны щука.
— Ловко ты! — воскликнул маг. Вернер отмахнулся, но под бородой всё же скользнула польщенная улыбка.
— На островах если не умеешь плавать, рыбачить и драться вообще рождаться не стоит. — хохотнул Вернер. — А вы чего костёр такой скособоченный собрали?
— Как сумел! — с наигранной обидой ответил Эмиль. Ведьмак глянул на него, брови поднялись.
— А я думал будешь висеть у нас на шеях как куль с говном. Ошибался, прошу прощения.
Эмиль гордо вскинул подбородок.
Втроём они быстро управились с готовкой, если можно назвать готовкой то что волшебник дважды порезался и нарубил стрелки лука неровными слишком большими кольцами. Антоан принялся разделывать рыбу. Вернер с удовлетворением наблюдал как вчерашний неумëха ловко вспарывает карасей от клоаки до жабр и вытряхивает внутренности.
Среди ведьмачьих микстур и эссенций нашлись и вполне съедобные ингредиенты, такие как соль и перец. Из них, лука и чесночника вышел вполне пригодный маринад для рыбы. Они густо намазали им добычу и зажарили над огнём, насадив на прутики.
Рыба оказалась необычайно вкусной. После долгой дороги, в уютном овраге близ речки, рыба показалась изысканным деликатесом.
Сразу как солнечный диск скрылся за горизонтом стали устраиваться на ночлег. Ведьмак не стал утруждаться, наломал пышных еловых лап и бросил на них сверху шкуру. Антоан решил всё же соорудить для себя шалаш. Найдя три длинные ветки он соорудил каркас, стал устелать ельником. Вернер раскинулся на своей лежанке и то и дело помогал советом.
— Не так, иглами вниз клади. Теплее будет. — его тон, сперва наставнический и строгий, становился всё более мягким, отеческим- Вот так, правильно.
— Ты бы и сам крышу сделал. Ночью холодно будет. — донеслось из чародейского кэпа. Антоан не переставал гадать, как можно комфортно спать в такой тесноте. Ведьмак отмахнулся и подбросил в костёр ещё веточку.
Этой ночью кошмаров не снилось, но сон поэта был липким, густым и тёмным. На утро он с трудом продрал глаза.
Вернер уже проснулся и растирал ладони и стопы. Эмиль тоже сладко потягивался на порожке кареты. Утро выдалось хмурым. Тяжёлые посеревшие облака скрыли солнце и, не смотря на что что было ещё тепло, разгулявшийся ветер неприятно кусался.
К полудню более менее распогодилось. Облака всё ещё скрывали светило, но уже не были такими серыми и низкими. Страшный ветер утих и теперь лишь слегка раскачивал жёлто-оранжевые кроны дубов.
— Почти приехали! — обрадовался Эмиль, когда на горизонте появилась стена глухого леса. Но его радость оборвалась мгновенно, сразу как они увидели труп.
На ветви раскидистого дуба, на самом въезде в лес висел пронзëнный человек. Из груди, помимо толстого сука, торчали обломки рëбер. Из распоротого живота свисал кишечник, откушенный до предела до которого мог достать зверь. Ноги тоже были обглоданны. На голове трупа сидела большая ворона, с упаением выклëвывавшая левый глаз.
Антоан почувствовал как зеленеет и к горлу пузырём подкатывает тошнота. Ведьмак осматривал тело совершенно спокойно.
— Твой агент? — спросил Вернер. Из под полога невнятно что-то хлюпнули. Похоже чародей чувствовал себя ни на грошь лучше чем поэт.
Уцелевший глаз трупа резко раскрылся.
— Ве-е-дьмачо-о-к… — просипело тело, вперив взгляд в Вернера. Теперь настала его пора меняться в лице.
— Ведьмачок… Приехал во лесо-о-к… — только сейчас Антоан осознал что труп пытается петь. От осознания этого его снова едва не вырвало. — О-о-х… Не зна-а-ет ведьмачок… Куда-а-а… Тропинка заведëт…
Волшебник не выдержал. Из кэпа, прямо между ушей красивой кобылки, вылетели пять тонких огненных струй. Пламя объяло труп, загудело и скрыло за собой жуткое пение. Ворона взмыла в воздух и с недовольным карканьем унеслась вглубь леса, ловко маневрирую меж стволов.
— Что это было? — просипел Антоан.
— Некромантия. — просипел в ответ Вернер. Бард взглянул на него и ему стало ещё страшнее. Страшнее от того, что и на лице ведьмака явственно проступал ужас.
В молчании они наблюдали наблюдали как горит тело. Минуту, две, три, десять. Только когда перед ними осталась горстка пепла и дымящихся костей Вернер встряхнулся.
— Ты понимаешь сколько я с тебя сдеру? — произнёс он, в голосе всё ещё слышалась хрипотца, но привычное рычание казалось придаёт ведьмаку решимости.