— Криминального воротилы из Новиграда? Ну, я о нём знаю, но не более.
Ведьмак замолчал, внимательно посмотрел Антоану в глаза. Стоял так около минуты, после чего кивнул.
— Да, ты не врешь, пульс у тебя спокойный.
— Пульс? — удивился бард
— Когда человек врёт ритм его сердцебиения меняется. — пояснил Вернер- Ты не солгал, это хорошо, не придётся рубить тебе голову.
Ведьмак снова оскалился, но не хищно, а шутливо.
Через четверть часа дородная кметка принесла ведьмаку еду, жидковатый суп с репой и галушками. Принесла тарелку и барду, после того как он на скорую руку напел песенку о её несравненной красе и восхитительном аромате её репового супа. Ели молча. Вернер выхлебал тарелку в мгновение ока, отер губы и застрявшие в бороде капельки, молча вышел на улицу.
Антоан допил пресный бульон через край миски и откинулся на куче сена, усталость начинала брать своё. Подтянув лютню он сыграл несколько несложных аккордов, решил что во что бы то не стало сделает наработки сегодня, пока эмоции самые свежие.
— Не страшитесь, добры люди, ибо вот он я, явился, бестии губитель, вервольфов удушитель. — Пропел бард наигрывая аккорды.
— Ты чего это? — ведьмак появился абсолютно бесшумно, что казалось невозможным при его размерах. Подмышкой у него была зажата свернутая шкура с мехом, в руке он держал наполненную торбу, а грудь пересекал ремень от ножен серебрянного меча.
— Баллады должны основываться на самых ярких эмоциях, завтра я не смогу описать всё достаточно красочно! — по учёному заявил поэт.
Вернер смерил его взглядом, каким сменяют детей обделавших портки.
— Твоё счастье что я симпатизирую всяким учёным и скальдам, бардам по вашему. — Антоан распознал в речи почти исчезнувший островной акцент. — Но не действуй мне на нервы.
Вернер расстелил шкуру на соломенную лежанку, вынул из торбы небольшой саквояж и извлёк оттуда очень необычные для ведьмака предметы, небольшие ножницы, гребень грубо вырезанный из дерева и оправленную в серебро бритву. Подойдя к бочке и вглядевшись в мутное отражение принялся мастерски орудовать инструментарием. Бард кончил сочинять и стал наигрывать песню о Ральфе из Черторога, отважном и весьма недалёком умом рыцаре.
— Вот теперь неплохо. — похвалил его Вернер.
С причесаными и подстрижиными волосами и бородой выглядел он много моложе. Черты сурового лица даже могли бы показаться приятными, если бы не обилие мелких шрамов и длинный светлый рубец, пересекающий щеку от виска до уголка бледных губ, по краям рубца поэт заметил следы посредственного сшивания раны.
Ведьмак поднялся с лежанки, глянул в темное окно и вынул из сумки большую пузатую бутыль, оплетенную полосами березовой бересты. В бутылке плескалась фиолетово-красная жидкость. Антоан сверкнул глазами.
— Вы, господин ведьмак, человек несомненно разумный, а разумным людям известного что лучшие свои баллады скальды поют если глотнут доброго вина.
Ведьмак загадочно улыбаться, но достал кожанный кубок, наполнил его и передал Антоану. Поэт принял кубок и сделал большой глоток. Выпучил глаза, закашлялся, ухватился за горло, жидкость оказалась не вином, а чертовски крепкой водкой. Вернер залился лающим смехом.
— Ржаная водка, настоеная на дикой сливе в кедровом боченке. — пояснил ведьмак- Рецепт с моей родины, из Хаэрн Кадух. Один старый друг меня научил.
Трубодур глубоко вздохнул, снова поднёс кубок к губам, сделал большой глоток. Он быстро пожалел об этом, но не выдал этого ни единой мышцей лица, лишь вытер вспотевший лоб и с напускным наслаждением выдохнул.
— А ты не так плох, Антоан Мерсет. — взгляд у ведьмака стал мягче. Он вынул из торбы шматок солонины и подал барду на закусь. — В кости играешь?
Антоан играл в кости, хотя и предпочитал им краснолюдский гвинт. Вернер достал маленькую досточку для игры и комплект потертых кубиков.
Кошель ведьмака оказался не слишком увесистым, как и кошель Антоана, но игра всё же пошла. В первом раунде у Вернера оказался сет, бард собрал целое каре, во втором удача оставила трубадура и банк достался убийце. Игра шла долго, пока желудки их наполнялись водкой с солониной а кошельки то пустели то толстели.
— Уф, кажется я всё. Сейчас сблюю.
— Куда! Я ещё не отыгрался, хотя мне, пожелуй, тоже надо выйти отлить.
Водки осталось совсем на донышке. Вернер нетвердой походкой вышел за двери, послышался журчащий звук. Антоан выполз на четвереньках немного позднее, повернул голову в сторону леса, чтобы не исторгнуться прямо на рукова дублета.