В пути Киприн старался не упускать из виду барда, по наказу Вернера, но быстро оставил попытки, едва успевая следить за то и дело разбредающейся колонной.
Антоан уличил момент и юркнул в ближайшую балку, скрывшись в высокой траве и ожидая пока колонна не скроется из виду. На дне балки журчал ручеëк в одном месте образуя маленькую заводь. Поэт склонился над заводью и вгляделся в отражение. На него в ответ посмотрел симпотичный юноша, красивые и мягкие черты лица не смогли испортить ни налёт дорожной пыли, ни отросший светлый пушек на щеках и подбородке. Длинные до плеч волосы, отливавшие прежде бледным золотом, теперь не отличались по цвету от запутавшихся в них прутиков соломы. Большие серые глаза светились жизнью и непоколебимой решимостью.
Антоан знал что ведьмак не одобрит его затею, знал что идёт на большой риск и ставкой в этой игре может быть не только ведьмачья оплеуха. Но пропусти он такое и не сможет во век простить свою трусость.
Из балки вылез под вечер и бегом припустил обратно в сторону деревни. На подходе сбавил шаг, пошёл осторожно, не издавая звуков. Ему удалось спрятаться в одном ветхих сараев, среди пыльных соломенных метел и бочек прогорклого масла, недалеко от места которое для схватки подготовил Вернер. Самого ведьмака видно не было.
Антоан закинул руку за спину, надеясь подготовить всё необходимое для скорой записи самого боя, но тут же хлопнул себя по лбу. Сумка с пергаментами, перьями и чернилами осталась лежать у ручейка. Бард судорожно зашарил по карманам, но за пазухой нашлась только свирель и походное огниво.
Вскоре показался ведьмак. Он шёл со стороны амбара в котором они с Антоанам провели минувшую неделю. С расстояния было непросто разглядеть, но с ним явно было что-то не так. Двигался Вернер странно, с трудом сохранял спокойный темп шагов, ноги то и дело конвульсивно подергивались, руки тоже. Поэт пригляделся к его лицу и непроизвольно выдохнул. Кожа, бывшая до того болезненно бледной, стала вовсе цвета первого снега, поры на лице и руках расширились и углубились, придавая её текстуре вид мелкой губки. Довершали картину жуткой метаморфозы чёрные переплетения вен, артерий и копеляров, пересекавших открытые лицо, руки и даже склеры глаз.
Между ведьмаком и сараем в котором схоронился поэт было приличное расстояние, услышать тихий судорожный вздох донесшийся оттуда было невозможно, но Вернер услышал. Он резко повернул голову, несколько секунд смотрел в тёмный проём оконца, закрытый дощечками ставен.
От обнаружения Антоана спасли бестии. Медальон на шее убийцы задрожал, но ведьмак услышал оборотней ещё прежде. Он повернулся на каблуках, почти мгновенно оказался возле травянной куклы, подпалил её знаком, выхватил меч.
Твари приближались медленно, неспеша подходили со стороны леса, огибая Вернера полукругом, прижимая к стенам домов.
— Стой! Я хочу поговорить! — крикнул ведьмак неестественным голосом причудливо растягивая слова.
— Говорить? — гортанно прорычал черный как смоль оборотень, со свежим едва затянувшемся рубцом от ключицы до челюсти- О чем ватт'герн собрался говорить с чудовищем?
— Как раз о том что ты не чудовище. Ликантропия излечима, не для твоей стаи, но для тебя. Позволь помочь тебе, я могу снять проклятье.
Бестия издала утробный клокочущий звук, немного напоминавший смех.
— Прокляние? Не-е-ет, это сила. — спокойно ответил монстр- Когда дх'ойне пришли на наши земли я сам отыскал эту силу, сам сделал себя таким, чтобы защитить и вернуть что вы отобрали. Но я ценю твоё предложение. — Бестия оскалила зубы- Даю тебе слово, ватт'герн, я перегрызу твою глотку достаточно быстро, чтобы ты не почувствовал страданий. Bloed!
Трое стоящих полукругом оборотня ринулись вперёд, навострили когти, оскалили исходящий пеной пасти и тем самым совершили ошибку. Ведьмак напружинился меньше чем за мгновение и рванулся вверх, в немыслимом кувырке пролетел над головами тварей и выставив меч полоснул одного даже не приземляясь на землю. Бестия взвизгнула, прыгнула в сторону и налетела на другого оборотня, только разворачивавшегося в сторону Вернера. Ведьмак замахнулся, но не рубанул сразу, припал на колено и только тогда нанёс страшный размашистый удар по третьей бестии. Когтистая лапа странно мотнулась в веере карминовых брызг и повисла на тонких лоскутах сухожилий и кожи. Двое других опомнились, прыгнули в разные стороны, попытались обойти убийцу но тот завертелся в множестве пируэтов, окружая себя свистящими бликами серебрянного меча. Оборотни отступили, Вернер прекратил свой танец, махнул мечем движением напоминающим движение хлыста, полоснул последнего оставшегося невредимым монстра самым остриём по глазам. Удар вышел скверный, тварь мотнула головой в последний момент и оружие разрубило лишь один его глаз. Оборотень не попытался ринуться в сторону, вместо этого прыгнул прямо на ведьмака, сумел повалить его на землю и придавить своей тушей, хоть и поплатился за это проскользнувшим под рёбра лезвием, вышедшим из середины спины.