— А пущай, не лезут — зло прорычал я.
В ответ Слепой оскалил тёмно-жёлтые зубы. Затем, достав из кармана пачку папирос Беломорканал, закурил и снова принялся сканировать моё нутро мутными глазами.
Услышав, как иной озвучил моё прозвище, со временем превратившееся в позывной, я насторожился. Про Ведьмака он мог узнать только из личного дела. А ведь перед отправкой по этапу, майор Нечаев уверял, что сильно кастрированный вариант личного дела, здесь в руках сможет подержать только начальник зоны.
— Слышь, Ведьмак, а ведь тело тебе досталось, то, что надо. Никогда раньше такого не видел. Сидит словно твоё собственное. Да и сам изначальный, ты раньше посильнее был. Но потом жизнь пообтесала и способности свои ты простебал. Так что пока с силушкой играться вволю не можешь.
Дав мне краткую характеристику, Слепой поцокал языком и мокнул указательный палец в сочащуюся из вспоротой фуфайки кровь. Затем попробовал её на вкус. И в тот же миг, от раны по телу начали расходиться тёплые волны. В тех местах, куда они проникали, к мышцам начала частично возвращаться чувствительность.
— Слепой чёрт, похоже, тебе оболочка моя приглянулась? — спросил я, желая ещё сильнее задеть тёмного и хоть немного потянуть время.
— Неплохая оболочка. Так что при других обстоятельствах, я бы точно тебя из неё выкинул и заселился туда сам — неожиданно признался иной. — Но скоро все эти оболочки, для таких как мы, станут товаром неактуальным. Ведь когда откроется разлом, этот паршивый мирок сильно изменится.
Я почувствовал, признание иного не фальшиво. Это заставило отвлечься от проходящих по мышцам оживляющих волн и сосредоточиться на крупицах свежей информации, зацепившийся за сознание.
— Что за разлом? — спросил я.
— Не знаю — честно ответил собеседник. — Но чую, он разорвёт этот мирок на британский флаг и даст каждому из пришедших с той стороны столько дармовой силы, сколько он сможет унести. После этого я оболочки буду менять как перчатки. И, быть может, смогу стать тем, кем был раньше.
Иной начал говорить порывисто, словно предвкушая возвращение былого могущества. И с каждым его словом освещение внутри лесопилки меркло. При этом контрастные тени сделали его лицо вытянутым и превратили зековскую шапку-ушанку в подобие зубчатой короны.
— А откуда ты узнал о мифическом разломе, при этом сидя здесь взаперти?
Услышав вопрос, Слепой зловеще ухмыльнулся.
— Долго живу и из-за слепоты, чую всякое другим неведомое. Ну а теперь, Ведьмак, извиняй, но тебя пора кончать, пока на лесопилке лишние свидетели не нарисовались. Конечно, жаль, что нет времени тебя лично на лоскуты порезать, но тут уж ничего не поделаешь.
Повернувшись, Слепой указал беспредельщику на меня и провёл рукой по горлу. Увидев однозначный жест, спортсмен кивнул и снова замахнулся топором, явно намереваясь рубануть по голове.
И он бы это обязательно успел сделать, если бы в последний момент, я не смог пошевелиться. Мышцы по-прежнему почти не слушались, и я действовал как дёргающийся паралитик во время приступа эпилепсии, но и этого хватило.
Зарычав в голос, я нырнул вперёд и со всех сил влепил лбом по приплюснутому носу беспредельщика. В тот же миг услышал, как проскочивший мимо топор, вылетел из руки быка и ускакал под платформу. Успев подхватить осевшее тело противника за грудки, я толкнул его на начавшего поворачиваться Слепого, а затем выдернул из груди мёртвого Головы, свой нож.
Тёмный почувствовал опасность и попытался сплести из чёрных спиралей нечто убийственное, но я его опередил. Так и не собранная в клубок, тёмная энергия, почти безболезненно прошла сквозь тело, а затем клинок начал входить в живот Слепого, с частотой швейной иголки. И чем дольше я тыкал в наиболее уязвимые места, тем больше мне возвращалась подвижность.
Иной бил меня кулаками, царапался и несколько раз пытался укусить, но я продолжал держать за шиворот и планомерно терзать его тело, пока он истошно орал. И делал я это до тех пор, пока он окончательно не испустил дух и обмяк. А затем мне пришлось найти топор и быстро добить всех, кто ещё дышал. К окончанию вынужденной процедуры я был весь перемазан чужой и своей кровью.