Я не знал, куда конкретно Карзай намерен спрятать свою родню. Из его сбивчивых объяснений понял лишь одно: где-то на окраине столицы есть особое место, обнаруженное названым братом полковника. Я догадался, что это некая аномалия, взятая под контроль местной службой отлова иных, ещё при прежнем руководстве Афганистана.
Поначалу мне казалось, что операция по вывозу родственников окажется не такой уж сложной, но чем дальше мы удалялись от центра Кабула, тем сильнее беспокоило нехорошее предчувствие.
Несмотря на отсутствие видимой погони, я начал ощущать чужой взгляд. Нас преследовало нечто неосязаемое. Потустороннее зрение не помогло обнаружить преследователя. Вспомнив о местной стае оборотней и их способности прятаться в тенях, я попытался прощупать пространство в поисках чего-то аномального, но опять ничего не обнаружил.
Разгадка моей сенсорной слепоты открылась в тот момент, когда кортеж остановился перед запертыми воротами. Оказалось, я просто не туда смотрел. Пока Карзай, словно безумный, стучал в железную створку, я открыл люк мехвода и выглянул наружу. И первое, что увидел в лучах восходящего солнца, был сгусток энергии, парящий на высоте сотен метров.
Судя по форме, это был призрак человека, в отличие от меня, находящегося на светлой стороне спектра силы. Без участия иного такое воссоздать невозможно. Пока я делал вид, что не замечаю присутствия преследователя, Карзай успел отругать появившегося из ворот бородача с двустволкой и заставил его распахнуть обе створки.
Я понимал, следивший за нами светлый всё это видит, но иного выхода, кроме как, ехать дальше за автобусом, не было. Так что пришлось именно так и поступить.
Захлопнув люк, я закатил БТР в настоящий лабиринт, состоящий из высоких этажерок, сложенного кирпича, печей для обжига и прочего нехитрого оборудования, необходимого для производства стройматериалов. Похоже, здесь, прямо под открытым небом, из глины изготавливали кирпич.
Присутствие аномалии проявилось не сразу. Кортеж несколько раз повернул, петляя в настоящем лабиринте, а затем въехал в узкое горлышко, между двумя сумрачными складами. А когда мне показалось, что мы должны уткнуться в тупик, пришло прозрение.
Сперва, колышущийся впереди воздух, показался обманом зрения или игрой света, но, когда дорожная колея, начала противоестественно растягиваться, словно резина, я осознал: это портал, ведущие в искривлённый осколок реальности.
Кирпичные стены, затянулись, пропуская нас на кажущийся безбрежным пустырь. Несколько капитальных строений, возведённых внутри пространственной аномалии, говорили о её давней, почти незыблемой стабильности. Подобные аномальные пузыри я видел и раньше, но никогда не предполагал, что они способны существовать десятилетиями.
Едва БТР проглотила аномалия, дно моего пересохшего хранилища, начали орошать мелкие капельки потусторонней энергии. Их было немного, но сама возможность подзарядки вызвала прилив бодрости, как глоток ледяной воды в пустыне.
Автобус замер у кирпичного строения, напоминающего небольшой форт, с рядами узких бойниц. Карзай, по-хозяйски, принялся отдавать приказы, выскочившим навстречу вооружённым охранникам, и те, торопливо переговариваясь, начали заводить гражданских внутрь.
Вскоре полковник приблизился к нам, его лицо светилось самодовольством.
— У нас проблемы, — сообщил я, мигом стирая с его лица довольную ухмылку. — Похоже, весточка коменданта дошла до адресата.
— Вы кого-то заметили? — спросил Карзай, настороженно сузив глаза, как загнанный в угол зверь.
— Я увидел призрака, которому наплевать на лучи солнца, проходящие сквозь его эфемерное тело.
— Такое способен сотворить только тот, кто бросил меня гнить в осколке джиннов, — прорычал Карзай, его голос был полон ненависти.
— А что он ещё умеет?
— Светлый ненавидит тело, в котором возродился. Рассказывает сказки о том, что карает своими испепеляющими молниями только нечестивых, но в момент «правосудия» часто убивает своих подчинённых. Из-за этого он предпочитает действовать в одиночку, словно волк-одиночка.
— Ясно. Надеюсь, в эту аномалию только один вход? — спросил я, указывая на растянутую колею, словно на пуповину, связывающую нас с реальностью.
— Да. Если пойти в любом другом направлении, то через пятнадцать минут вернёшься назад, как в заколдованном лабиринте.