— Джаббар, твой брат, ваши с ним жёны, родители и дети — они все здесь. Так что скажи своим, чтобы не вздумали стрелять.
— Русский шайтан, это ты⁈
Моё потустороннее зрение было активно, так что я видел, как Джаббар деланно удивился. А ещё я понял, он меня тоже видит сквозь стену.
— Мой брат Карзай слаб и позволил взять нашу родню в заложники. Но знай, русский, теперь ты за всё ответишь.
— Джаббар, ты ошибаешься, здесь нет заложников. Если пожелаешь, прямо сейчас всех баб и детей выгоню наружу. А потом мы поговорим, — предложил я.
— Хорошо, сначала выпускай. Потом поговорим, — согласился Джаббар, явно пытаясь подловить меня на слове.
Я приказал полковнику организовать вывод родни из убежища. А когда все вышли, обескураженный Джаббар с Карзаем принялись спорить прямо на пороге.
Джаббар требовал объяснить, почему брат, который всё время уговаривал его подчиниться правительству Афганистана и не мешать иным подготавливать материализацию разлома, теперь сам решил переметнуться. В ответ Карзай рассказал историю про засаду на дороге, провал в осколок иной реальности и наши злоключения.
Судя по выражению, с каким говорил полковник, увиденное в осколке его потрясло. И подобной судьбы для своей страны Карзай точно не желал. В ответ Джаббар продолжал спорить и сыпать аргументами, суть которых сводилась к тому, что им, как названым братьям, никому верить нельзя.
— Брат Карзай, материализация разлома впустит в наш мир океан энергии. Каждый из способных обращаться с силой сможет творить чудеса. Представь, что я смогу дать нашим близким? — изрёк Джаббар.
— Недавно я увидел лично, к чему приводят эти чудеса и океаны энергии. Если нас не уничтожат получившие небывалую мощь иные, то мы сами себя уничтожим. А если мы с этой миссией не справимся, из серых пределов хлынут полчища паразитов, жаждущих получить новые человеческие оболочки. Джаббар, они разорвут на куски наш неподготовленный к вторжению мир.
Я видел, что слова Карзая действуют на Джаббара, но он всё равно по инерции продолжал сопротивляться.
— Брат, зачем ты позволил проникнуть себе в мозг русскому шайтану? Чужак вкладывает в твои уста чужие мысли. А сам выпускает свою мерзкую тень на волю, разнюхивает и вредит нашим людям. Каждый день всё новые и новые военные подразделения неверных из Союза заходят на нашу территорию. Их генерал признался, они готовят переворот. Хотят посадить на место Амина кого-то из своих советских марионеток.
— Англичане, с которыми мы связались, тоже для нас чужаки. Неужели ты думаешь, что они желают нам добра? Джаббар, на самом деле, я не верю никому. Но если судить по поступкам, то лучше русские, строящие больницы и электростанции, чем те, кто жаждет откупорить опасную аномалию, пролить на нашей земле море крови и втравить нас в священный джихад против СССР.
Я чувствовал, как колеблется маятник дискуссии под влиянием противоречивой аргументации спорщиков. В какой-то момент Карзай сумел переломить упорство брата. А добило Джаббара сообщение о развоплощении светлого подселенца, пришедшего в аномалию, чтобы покарать Карзая.
Поначалу Джаббар не поверил, но, когда ему предоставили тело, состоящее из кое-как сросшихся кусков плоти, он опознал погибшего. И только после этого брат Карзая захотел поговорить со мной.
Я был не против, так что через полчаса после появления Джаббара в аномалии мы сидели напротив и смотрели друг другу в глаза.
— Русский, мы никогда не станем друзьями, — с ходу предупредил Джаббар.
— Да я вроде как в дружбаны тебе не напрашивался, — ответил я.
— Как ты его убил? — Джаббар указал на завёрнутый в ковёр труп.
— Зачем тебе это знать? — спросил я, тем самым уклонившись от ответа.
— До Афганской революции я не раз изгонял в серые пределы таких, как он. Но все они были не настолько сильны. Я пытался поймать этого светлого, но каждый раз он превращался в бестелесное существо и уходил. Именно из-за него я научился видеть призраков и им противостоять. Кстати, надеюсь, твоя тень почувствовала боль после того, как я осыпал её смесью, заряженной энергией соли и серебряной стружки?
— Джаббар, не переоценивай эффективность созданной тобой смеси. Некоторые из средств для борьбы с призраками, применяемые западными спецслужбами, не просто щекотали, а причиняли реальные страдания.
— Русский. Так что насчёт светлого? Может, расскажешь, как ты его убил?
— Особо рассказывать нечего. Просто я его подловил в момент перехода из призрачной формы в реальную, — ответил я, разумеется, не упомянув об участии в деле обломка аномального клинка, принесённого из осколка джиннов.