Похоже, взявший меня на прицел, одарённый пироман, видел сквозь стены не хуже меня. Лишь чудом, благодаря звериной реакции, мне удалось избежать испепеления.
Просветив железобетонную стену, я увидел человека, чья алая аура пылала, словно маяк, указывая на источник огненной стихии. В руках его плясал огненный шар, готовый в любую секунду извергнуть смертоносный поток плазмы.
Отступать было некуда, так что пришлось импровизировать. Размахнувшись, я швырнул в противника обломок клинка, а он в ответ обрушил на меня плазменную лавину.
Третий заряд, словно таран, вонзился в железобетонную стену, но сразу не пробил. С моей стороны начал вздуваться пузырь, который тут же взорвался гейзером раскалённых брызг.
Крохотная задержка, позволила нырнуть за перевёрнутый стол и укрыться от разлетевшихся во все стороны шматков лавы.
Понимая, что замедление — это билет в один конец, я схватил с пола автомат, вставил магазин и выглянул из-за укрытия. Раскалённая дыра в стене мешала обзору, но пиромана, распростёртого на полу тоннеля, я засёк сразу.
Судя по местоположению обломка клинка, артефакт прошил врага насквозь и вонзился в стену. Честно говоря, когда я его кидал, не рассчитывал пробить железобетонную стену допросной, но раз уж вышло, почему бы и нет?
Прицелившись в металлическую дверь, я выпустил в замок и навесы серию одиночных выстрелов. Заряженные энергией пули действовали так же эффективно, как в осколке джиннов. Три молнии прошили дверь насквозь, и она, словно подкошенная, вывалилась в туннель.
И как только это произошло, коридор взорвался грохотом автоматных очередей и визгом рикошетов. Недалеко от входа начали рваться гранаты.
Дав возможность боевикам вволю порезвиться, я влез в свою разгрузку и принялся распихивать по подсумкам разлетевшееся по полу добро. Смог подобрать два запасных магазина, заряженных энергией в осколках джиннов, три гранаты «Огонёк» и одну ребристую Ф-1.
Побоявшись устраивать «Огоньком» огненное шоу, я сорвал чеку с эфки и забросил гранату в туннель. Дождавшись взрыва, высунул автомат в дверной проём и принялся сеять молнии, поливая врагов одиночными зарядами. Бил не наугад, а ориентируясь с помощью потустороннего зрения.
Лупил нещадно, на поражение. И хотя поначалу все молнии натыкались на невидимую стену амулетов, после десятка выстрелов потоки силы начали рубить боевиков одного за другим, словно коса траву.
Когда пришла пора менять опустевший магазин, пространство около приоткрытой гермостворки было усеяно телами врагов.
Разумеется, мистера Кирби среди них не оказалось. Потустороннее зрение не позволяло увидеть всю картину, но насколько я понял, англичанин скрылся в туннеле, прикрываясь спинами нескольких боевиков.
Хотелось кинуться следом, но раскалённый ствол автомата заставил придержать коней.
Крохи энергии, словно последние капли дождя в засуху, перетекли из тел убитых в моё личное хранилище. Направив этот скудный ручеёк на поддержание потустороннего зрения, я готовился к следующей схватке.
Солдатская фляжка, верный спутник в этом аду, утолила жажду. Но живительная влага предназначалась не только мне: щедрая струя омыла газоотводную трубку и ствол автомата. А пока оружие остывало, я кое-что вспомнил, и это заставило вернуться в камеру.
Там, где раньше стоял табурет, теперь зияла лужа остывающей лавы. Перед приходом незваного гостя я исследовал каждый дюйм железобетонного склепа и обнаружил в углу россыпь противопризрачной смеси. За ним-то я и вернулся. Интуиция, шепчущая из глубин подсознания, велела засыпать пару горстей в пустой подсумок. «Вдруг пригодится,» — пронеслось в голове.
Перезарядив остывший автомат, я выглянул в туннель, наполненный звенящей тишиной. Девять тел, включая пиромана, устилали пол. Обломок клинка, словно зуб древнего чудовища, торчал из стены.
Артефакт, словно послушный пёс, безоговорочно подчинялся. Его выбор почему-то пал на меня, и я не собирался отказываться от этой привилегии.
Закончив с приготовлениями, я подкрался к приоткрытым гермоворотам, словно вор, крадущийся в ночи. Именно через них Кирби и его головорезы скрылись во тьме. На месте побоища подобрал несколько американских гранат и набитых магазинов.
Распихав трофеи по подсумкам и карманам афганки, осмотрел туннель, ведущий под дворец Амина. Там на пределе видимости, маячили ещё одни, запертые гермоворота, словно предвестники новой западни.
До штурма дворца оставалось всего ничего — два-три часа. Возвращаться к своим — самоубийство. В результате я двинулся вперёд, прямиков в пасть поджидающей ловушки.