Когда я тащил мешок мимо сборища сослуживцев, те принялись подкалывать. Я же молча продолжил путь к полевой кухне.
— Тебе чего, Турист? — с неприязнью спросил розовощёкий повар.
Похоже, новое прозвище, говорящее о моём статусе в глазах десантуры, слишком быстро прижилось, и им теперь будут пользоваться все без исключения.
— А обед сегодня будет? — спросил я, и повар вымученно закатил глаза.
— Подходи ровно в двенадцать, я тебя половником по горбу перетяну — грубовато ответил он. — Что Турист, не видишь? Дров нет, даже чтобы воду погреть. Надеюсь, к ужину местные разродятся. Ротный обещал, что дрова подвезут.
— А давай посмотрим, на что хочешь — дров сегодня не привезут? — предложил я.
— Это как так, не привезут? А на чём же мне тогда кашу готовить? — возмутился повар.
— А ты оглянись, деревьев вокруг много видишь? Ну не боись, проблему скоро порешают, но пока советую воспользоваться местным аналогом топлива.
Я ударил ногой по мешку, и из него начали высыпаться плюхи кизяка. После того как я объяснил, что это, повар скривился и наотрез отказался пользоваться заменой дров. Но я-то знал, чем его зацепить.
— Ну, смотри сам, моё дело предложить. Если не хочешь всё время рядом с тёплой кухней тереться, твоё невесёлое табло заметят офицеры, и чтобы ты повеселел, в бессменный караул сошлют. Сам видишь, народу в роте маловато, для охраны такого объекта, так что ежедневные наряды здесь скоро станут нормой.
Оставив призадумавшегося повара наедине с мешком кизяка, я ушёл. А буквально через пять минут над трубой полевой кухни появился белёсый дымок. Правда, сей факт почти никто не заметил, ибо действо, начавшее разворачиваться возле штабного вагончика, привлекло внимание всех десантников, находящихся в лагере.
После приземления вертолётов я за ними пристально следил. Из одного выбрался афганский офицер в чине полковника. Он направился быстрым шагом в сторону строений, окружающих диспетчерскую вышку. При этом афганец с явным интересом рассматривал наш лагерь.
А через пятнадцать минут к штабному вагончику подкатил ГАЗ-69 с несколькими советскими советниками и полковником. Судя по неплохой форме и знакам отличия, офицер представлял афганские спецслужбы.
Заметив решимость прибывших в штаб, я понял, что здесь дело нечисто и дальнейшие события это подтвердили.
Подобравшись поближе, насколько это возможно, я уселся между палатками и в очередной раз, попытался заняться реанимацией своих прежних способностей. Пользуясь энергией, исходящей от сотни молодых десантников, я хотел подключить потустороннее зрение, но внезапно мне удалось создать стабильно существующего теневика. Первый раз за прошедший год, он не растворился под лучом солнышка в первые же секунды своего призрачного существования.
Отделившаяся от меня тень, скользнула вдоль натянутого тента, перескочила через накатанную дорогу и проникла в ту часть штабного вагончика, где стояли двухъярусные кровати. И в тот же миг на меня обрушились звуки спора.
— Капитан, это приказ — буквально прорычал мужчина в вельветовом пиджаке
Он стоял напротив командира роты и упирал кулаки в стол. Судя по выправке, возрасту и определённого рода повадкам, давивший на Должанского мужик, был военным советником, в чине не меньше полковника.
— Товарищ военный советник, я, конечно, извиняюсь, но выполню ваш приказ только после подтверждения с большой земли — ответил немного стушевавшийся командир роты и указал на телефонный аппарат военного образца, подключённый ещё ночью к линии спецсвязи.
— Иван Петрович, похоже, капитан не понимает, с кем он разговаривает — проговорил второй советник. Выйдя из-за плеча товарища, худощавый тип зло ухмыльнулся. И мне сразу стало ясно, этот товарищ из КГБ. — Вы понимаете, что непосредственное участие вашего подразделения в поисках предавшего Амина человека, нужно не только нашим афганским друзьям. Оно в такой же мере необходимо Советскому Союзу и коммунистической партии. Мы должны доказать не на словах, а на деле, что несмотря на любую опасность, сделаем всё возможное.
— Товарищи советники, я это всё понимаю, но подтверждение приказа должно прийти напрямую, с большой земли.
Лицо командира роты оставалось каменным, но судя по капелькам пота, появившимся на лбу, упирался он из последних сил. Я уже сопоставил информацию из сна и понял в чём дело. И если честно, теперь не знал радоваться подобному стечению обстоятельств или начать сопереживать не прогибавшемуся капитану.